Соловушка НКВД. Юрий Мишаткин

водитель такси Фортунато с заявлением, что в воскресенье кто-то перевел стрелки его часов, отчего он подал автомобиль к дому генерала с опозданием на час. Показания запротоколировали, но не придали им значения, посчитав, что заявитель просто забыл завести будильник или часы были неисправными.

      Желание помочь следствию высказали еще несколько человек: двое оказались умалишенными, состоящими на учете в психиатрических клиниках, один доброхот преклонных лет страдал старческим маразмом, остальные не сообщили ничего существенного, желая просто попасть на страницы газет.

      – Нужна нота протеста, притом немедленно, – требовали рядовые эмигранты. – Трудно поверить, что не отыскали ни единого следа Кутепова! Куда смотрит правительство?

      За правительство ответил вездесущий Бурцев:

      – Нота не поможет вызволить из плена Александра Павловича. Большевики ответят своей нотой, где гневно осудят деятельность на территории Франции антисоветских организаций, имеющих террористические цели.

      Пришла весна, и пресса, а с нею читатели стали терять интерес к исчезновению русского генерала, появились новые сенсации, вроде убийства содержанки министра, похищения из частного сейфа банка коллекции бриллиантов, рождения ребенка с двумя головами. Не теряли надежды найти генерала лишь в штабе РОВС, где считали, что Кутепов не погиб, не увезен за пределы страны и отыщется, надо лишь запастись терпением. С пропажей Кутепова РОВС не свернул деятельность, провел ряд военных сборов, отправил в Россию очередных диверсантов, принял в организацию группу соотечественников, проживающих на севере Африки и в Китае. Чтобы никто не посмел заявить, будто обезглавленная организация бездельничает, а штаб напрасно ест свой хлеб, бразды правления поспешили передать генерал-лейтенанту Миллеру, о чем он подписал приказ:

      Ввиду безвестного отсутствия председателя Р.О.В.С. генерала от инфантерии Кутепова как первый его заместитель вступил в должность руководителя Р.О.В.С.

      Весну 1930 года сменило лето. Надежды на спасение Кутепова рухнули, большинство эмигрантов смирились с потерей Кутепова. Были и недовольные ходом следствия. Чтобы притушить ропот, Миллер громогласно заявил на одном из собраний (потом повторил для прессы), что клянется продолжать святое дело Кутепова, просит русских в Европе не поддаваться панике и всяким провокациям, не верить вздорным слухам, небылицам, которые на руку врагам, желающим произвести раскол в белом движении. Что касается следствия, то новый начальник РОВС перепоручил его полностью Сюрте женераль, надеясь на неограниченные возможности французской полиции.

      Как только со дня исчезновения Кутепова исполнилось сорок дней, в штабе заикнулись, что надо помянуть генерала, но большинство воспротивились, продолжая считать Кутепова живым. Это мнение поддержала газета «Известия», опубликовавшая сообщение собственного корреспондента из Амстердама:

      По достоверным сведениям, исходящим из кругов, имеющих отношение к правым элементам,