Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

в комнату, зазвонил телефон. Это был Дэвин.

      – Что случилось? – спросил я.

      – В каком смысле?

      – Ты никогда не звонишь просто поболтать.

      – Возможно, я изменился.

      – Не верю.

      Он усмехнулся:

      – Ладно. Убедил. Тогда слушай. Кто-то только что пришил девчонку на Митинг-Хаус-Хилл, у нее нет документов, а я хочу знать, кто она.

      – А при чем тут я?

      – Возможно, ни при чем. Но она умерла с твоей визиткой в лапке.

      – С моей визиткой?

      – С твоей, – сказал он. – Митинг-Хаус-Хилл. Жду тебя через десять минут.

      Он повесил трубку, а я продолжал сидеть, прижав свою к уху, вслушиваясь, пока не раздались короткие гудки. Но я все сидел и слушал, ожидая, что он сообщит, что мертвая девушка на Митинг-Хаус-Хилл – не Кара Райдер. Но тщетно.

      9

      К тому времени как я добрался до Митинг-Хаус-Хилл, температура упала до семи градусов. Холод был сухой, безветренный и пронизывал до мозга костей, а кровь наполнял крупицами льда.

      Митинг-Хаус-Хилл – пограничная полоса, здесь кончается территория моего района и начинается чужая, Филдз-Корнер. Гора начиналась ниже тротуара и вынуждала улицы совершать крутой подъем, на котором в ледяные ночи автомобили часто заносило и даже переворачивало. Вверху, где сходились несколько улиц, вершина Митинг-Хаус-Хилл пробивалась сквозь цемент и гудрон, признак царства нищих – такие жуткие трущобы, что, взорвись там баллистическая ракета, никто бы и не заметил, разве что вы попали бы в бар или продуктовую лавку.

      Колокол на соборе Святого Петра пробил один раз, когда Дэвин встретил меня у машины, и мы потащились вверх по горе. Звук колокола был каким-то потерянным и уныло звучал в эту холодную ночь в этой забытой богом местности. Земля начинала твердеть, и пучки сухой травы скрипели у нас под ногами.

      На вершине горы при свете уличных фонарей я различил несколько фигур, поэтому повернулся к Дэвину:

      – Ты что, притащил сюда все отделение?

      Он взглянул на меня и втянул голову в плечи.

      – А ты предпочел бы созвать пресс-конференцию? Для радио и телевидения, да? Созвать толпу репортеров, зевак и новичков-легавых, которые вытоптали бы все улики. – Он взглянул вниз на ряды трехэтажных домов. – Подумаешь, великое дело – самоубийство в захудалом районе, никто за него ни черта не даст, поэтому здесь никого и нет.

      – Никто ничего не даст, а значит, никто не собирается ничего тебе рассказывать.

      – Разумеется, но это уже другой вопрос.

      Первым, кого я узнал, был напарник Дэвина, полицейский Оскар Ли. В жизни не встречал такого громадного человека. Рядом с ним Демис Руссос выглядел дистрофиком, а Майкл Джордан – лилипутом, и даже Бубба по сравнению с ним казался слегка тщедушным. На черной, внушительных размеров голове, красовалась кожаная кепка, а курил он сигару, которая пахла, как залитый нефтью берег моря. Когда мы приблизились, он повернулся к нам:

      – Какого черта здесь делает Кензи?

      Оскар. Вот уж действительно друг в беде.

      – Визитка. Помнишь?

      – Так ты можешь опознать