Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

отвечать на мой вопрос?

      – Где я была прошлой ночью?

      – Да.

      Она отхлебнула кофе и взглянула на меня поверх чашки.

      – И не подумаю. Я проснулась сегодня с приятным ощущением и улыбкой. Во всю физиономию.

      – Такой же, как сейчас?

      – Шире.

      – Гм-м-м…

      Энджи уселась на стиральную машину.

      – Итак, ты звонишь мне на бровях в три часа ночи, чтобы проконтролировать мою сексуальную жизнь. В чем дело? – Она зажгла сигарету.

      – Помнишь Кару Райдер?

      – Конечно.

      – Ее убили прошлой ночью.

      – О нет!

      – Да. – Из-за дополнительной порции сливок мой кофе напоминал детское питание. – Распята на Митинг-Хаус-Хилл.

      Энджи на мгновение зажмурилась. Она посмотрела на свою сигарету так, словно та могла ей что-то объяснить.

      – Есть предположения, кто мог это сделать?

      – Да нет, никто вроде не маршировал по Митинг-Хаус-Хилл с окровавленным молотком, выкрикивая: «Кто со мной распять бабенку?» – если ты это имела в виду. – Я вылил остатки кофе в раковину и налил себе свежего.

      – Не знаю. Еще слишком рано. – Я повернулся, а она соскользнула со стиральной машины и стала передо мной.

      Я видел худенькое тело Кары, лежащее в холодной ночи, распухшее, выставленное на всеобщее обозрение, пустые, невидящие глаза.

      – Позавчера я встретил ее возле «Изумруда». Мне показалось, что у нее неприятности, но я не стал ничего выяснять. Одним словом, проморгал.

      – Чувствуешь себя виноватым?

      Я пожал плечами.

      – Ты не прав, – сказала она, проведя теплой ладонью по моему затылку и заставляя меня взглянуть ей прямо в глаза. – Понятно?

      Никто не должен умирать, как Кара.

      – Понятно? – переспросила Энджи.

      – Да. Думаю, да.

      – Нечего думать, – сказала она и, отняв руку, вытащила из кошелька белый конверт и протянула мне. – Он был приклеен скотчем к входной двери внизу. – Потом она указала на маленькую коробку на кухонном столе. – А это стояло у двери.

      Моя квартира находилась на третьем этаже, и обе двери, парадная и черная, запирались на засов. К тому же дома всегда имелась пара пистолетов. Но все это не могло сравниться с мощью двойных дверей, что охраняли сам дом. Обе были сделаны из тяжелого черного немецкого дуба и отделаны, для усиления боеготовности, пластинами из стали. Стекло внешней было снабжено сигнализацией плюс на дверях красовалось в общей сложности шесть замков, которые открывались с помощью трех различных ключей. Один набор был у меня. Другой у Энджи. Еще один у жены хозяина, которая занимала квартиру на первом этаже, так как была не в состоянии выносить общество своего мужа. И наконец, двумя комплектами обладал сам Станис, мой сумасшедший хозяин, который боялся, что к нему вломится ударный отряд большевиков.

      Короче говоря, мой дом был суперохраняемый, и меня удивило, как это кто-то смог приклеить конверт к парадной двери и оставить под ней коробку, не тронув сигнализацию, которая перебудила бы всю округу.

      Конверт был простым, белым, иными словами, обычным конвертом для писем,