Сказка о волшебном слове. Сборник рассказов. Дмитрий Тучин

что уставился, хрен ты моржовый?

      Что бы сказать это Витяю потребовалось вобрать в легкие побольше воздуха и до боли напрячь мышцы на животе, но к сожалению (а может и к счастью), из-за полоски скотча на лице вылетело хотя и громкое, но совсем не разборчивое мычание.

      Тише, киса, – сказал бородатый, и одновременно в растительности на лице образовалась горизонтальная трещина, оголившая два ряда безупречных зубов и розовый язык. – Осталось совсем чуть-чуть.

      Человек продолжал стоять над ним, время от времени откусывая кусок черного хлеба с мясом и отхлебывая из кружки. На секунду он отвел глаза в сторону, потом снова уставился на Витяя, и было в этом движении глаз что-то, говорившее о смущении, или лёгком замешательстве. Он как будто ждал, чем закончится неловкая ситуация и напоминал этим молодого и неопытного интерна, не слишком довольного поведением пациента, но не имеющего права как-либо проявить эмоции. Вот только у Витяя от этого взгляда озноб пробежал по всему телу, ибо глаза эти вдруг стали пусты и неподвижны, как у дикого и безумного существа, чьим единственным занятием в жизни было высасывание внутренностей у своих жертв. И если подобная тварь существует, она наверняка делает это с таким же видом, с каким наши матери, стоя у плиты, пробуют свою стряпню на предмет готовности.

      "Черт побери", сказал Витяй сам себе, "плохи мои дела".

      Все с тем же отсутствующим видом незнакомец шагнул вперед. Он поставил кружку на брезентовый куб. Рука его, в чёрной матерчатой перчатке, зависла в воздухе, словно он приготовился дерижировать. И пока он стоял вот так, две-три секунды, Витяй неотрывно смотрел на эту руку, похожую на висящего в воздухе паука.

      А потом бородатый сказал:

      – Ну что, киса, пора начинать.

      Слово – киса – он произнес с издёвкой. Так называют друг друга «влюбленные» парочки, находясь в компании, когда хотят показать остальным то, чего уж давно нет. Эта правда относилась и к Витяю тоже, но его беспокоила скорей не она, а поза бородатого – напряжённая изготовка к броску.

      Происшедшие вслед за этим события не отложатся в его памяти. Все случилось довольно быстро. Сверкнув в воздухе точно пушечное ядро, тяжелый, пахнущий кремом ботинок ударил в грудь. Витяй упал на бок и в шею ему уперлась дубинка с железными рожками на конце; возникло внезапное ощущение, что всё это уже было, и не один раз. Он зажмурился.

      Тишину подвала нарушил звонкий щелчок и Виктор Иванов, в который раз, отправился в царство вечной ночи.

      3

      Когда Витяй вновь очнулся, первым делом, как тогда в машине, он попытался встать и размяться. Но как и в первый раз, это дело дальше желания не пошло. Разница оказалась лишь в том, что сейчас он не лежал, а сидел. И хотя голова его была туго примотана скотчем к высокой спинке стула, он без труда сообразил, что одежды на нем нет, что руки надёжно закреплены на подлокотниках, а голени примотаны к ножкам.

      Он скользнул взглядом по сторонам. За время его отсутствия обстановка нисколько не изменилась: