Телефонист. Роман Канушкин

и в её взгляд вернулось выражение, которое он знал, – задорный интерес. – Значит, Пятикнижие?

      – Канон, – важно заявил он.

      – И точка?

      Кивнул:

      – Да, эта будет точно последней. И, наверное, лучшей.

      – Чёрт, а если девочка права?

      – Девочка?

      – Прекрати. Тебе надо было поговорить с её отцом.

      – О чём? Какая связь, кроме детских фантазий?

      – Ну а если…

      – Следователь Сухов при первом удобном случае надел бы на меня наручники, а ещё лучше – кандалы, и отправил на галеры.

      – В том, с чем она к тебе пришла, нет ничего смешного.

      – Нет. Но причём тут я?!

      – Ты начал новую книгу о Телефонисте. Извлёк его из своих сумасшедших картинок или откуда там… И если реальный Телефонист… это же чудовищно.

      – Это, безусловно, очень заманчиво звучит, – ухмыльнулся он, – но, к сожалению, в реальной жизни такого не бывает. Искусство, конечно, строит жизнь, но не настолько напрямую.

      – Но девочка…

      – Послушай, Ксения Сухова – вероятно, очень внимательный мой читатель, и по логике истории догадалась, что это ещё не конец. Даже раньше меня. Но как это ни парадоксально на первый взгляд, такое, как раз таки, бывает. Всё остальное – просто совпадение. О чём я ей и сообщил.

      – Она знала, что Тропарёвский, изловленный её отцом, – это ещё не всё. Откуда?

      – Вряд ли она что-то знала… Если убрать всякую мистику, то это – банальная ошибка познания, делать такие умозаключения. Совпадение по времени и по сути – всё-таки разные вещи.

      – Ну, наверное.

      – Вопреки. А не благодаря: войны выигрываются вопреки тупости военачальников, – развивал он свою мысль. – Экономика растёт вопреки алчности политиков, а ты ко мне… расположена вопреки моей непроходимой тупости, алчности и эгоизму.

      – Я слежу за тем, как ты исправляешься.

      – Взять ещё пива?

      – Ладно, не надо.

      Ольга вроде подуспокоилась. Всё же спросила:

      – Там маньяк или звонки с угрозами?

      – Мне почём знать! – удивился он.

      – Поэтому и сказала про подробности…

      – Послушай, любимая, – вздохнул он. – Я понимаю, что шила в мешке не утаишь, но иногда очень даже можно. Некоторое время. Про то, что я начал новую книгу, знают на сегодня, – он стал загибать пальцы, – мой издатель, но он под подпиской о неразглашении и не враг сам себе, деньги… Мадам, которая нема, как могила, к тому же уехала; и со вчерашнего дня ты. Ещё догадалась эта сверхпроницательная юная красотка. Кто из перечисленных особ больше всех подходит на роль маньяка? Только не поднимай руку первая.

      Улыбнулась. Спросила:

      – Ты назвал меня «любимая»?

      – Не знаю. Не заметил… К тому же, я пообещал Ксении не выдавать её Сухову. По-моему, она его как огня боится. И я её понимаю.

      – Ты назвал меня «любимая», – сказала Ольга. – Никогда больше не произноси этого с такой интонацией.

      Они стояли, закутавшись в пледы, на широченной деревянной террасе под косой крышей и смотрели, как с ночного неба падает снег.

      – Томбе