Мой убил этого мамонта. Игорь Шахин

состояние… А еще и банька?!

      – Банька…

      – Богатенький дядя. Ты женат?

      С первых секунд она меня начала раздражать, но теперь, когда пригляделся, уже не воспринимал как равную, а на детей обижаться глупо.

      – Женат, конечно. И не один раз. – По-следние слова – это уже кокетство, это уже рука помощи тонущей в озере полученных впечатлений.

      – Понятно. В твоем возрасте одинокие или лежат в больницах, или пьянствуют.

      Вот тут-то и можно было ей предложить уйти. Проводил бы до трассы, посадил на попутную.

      – …Ты не обиделся? – она схватила меня за уши и чмокнула в нос.

      – Не обиделся… Я тоже иногда пьянствую, иногда лежу в больнице.

      – Ладно-ладно! Давай оставим это… Ты тут охраняешь свой дом? А как же твоя жена?

      – Оставь ее. С ней все нормально.

      – И с моим все нормально.

      Господи! Она еще и замужем. Попалась кому-то роскошная сумасбродочка!

      Собственно говоря, я уже притомился, не прочь бы и баиньки, уже подумывал о том, как бы ее спровадить утром пораньше, чтобы, не дай бог, сварщик или еще кто из соседей, если придут по своим делам, не увидел эту бело-алую «мадонну».

      – Ты, наверное, думаешь: притащилась какая-то проститутка и морочит мозги…

      «Ну-ну, говори-говори… Теперь тебе пора сказать, что твой муж такой и сякой».

      – А у меня было всего три парня… Мама и сейчас считает, что я девственница.

      «Хм, а что это она про мужа говорила?»

      – А папа тоже так думает?

      – У него другая семья. Но он богатенький. Нам неплохо подбрасывает. Давай выпьем?

      Она подтянула к столу сумку, вынула игристое итальянское, плоскую бутылочку «Смирновской». Еще там был шоколад, какой-то паштет, сервелат.

      Можно было бы отказаться и лечь спать, но не хотелось, чтобы она обозлилась и ушла. Кому нужен душевный дискомфорт? Провожать бы не пошел – устал, а мало ли что с ней могло случиться ночью там, в лесопосадках?! Думай потом, переживай.

      Перешли на кухню.

      – Слушай, а может, у тебя и нет никакой жены?

      Она уселась мне на колени и обхватила за шею руками. Боже! Что она такое до этого пила?! Изо рта пахнуло чем-то прокисшим до рвотного чувства.

      – Есть! Есть и любовница.

      – И ты ее любишь?

      – Кого?

      – Любовницу.

      – А «любишь» – это как?

      – Ну, как-как! Не только с ней спишь, но и все остальное.

      – Все остальное – пожалуй. А вот спать не сплю.

      – А-а… Она тебя не любит.

      – Почему же, по-своему любит, но этого не понимает.

      – Придумываешь! Если кого любишь, с тем и спишь.

      Поплескивая в стаканы винцо и водочку, пожевывая сервелатик, я излагал гостье теории о любви и ненависти между полами в нашей стране, именно в нашей, в которой чувствовал, размышлял, жил достаточно долго. Говорил об унижении государством человеческого достоинства, о том, что мужчина не в состоянии нормально обеспечивать семью, а женщина вынуждена быть мужеподобной…

      Вот ей дались все эти высокие