Граммы для жизни. Наталья Валерьевна Загребина

от этих злых слов, Маруся успокаивалась и уже могла разговаривать спокойно.

      Но окружающие не скоро забывали ее слова, особенно если они попадали на больное место. И Маруся сама не заметила, как осталась одна. Друзья у нее были, но немного. Те, кто сумел за вспыльчивым характером разглядеть отзывчивого и деятельного человека, оставались рядом какое-то время. Но постепенно разъехались. Марусе было очень одиноко, и она начала печь пироги. Выпечка ей всегда удавалась, и постепенно она стала торговать ею. Покупателей становилось все больше, а некоторые переходили в разряд друзей. Вскоре Маруся прикупила козочку, и в поисках корма для нее плавала по реке, а заодно и приторговывала в стоящих на берегу деревнях. Однажды она проплывала мимо острова, который старалась избегать, про него ходила дурная слава, а Маруся была очень суеверна – и увидела на берегу худенькую девчонку. Маруся подплыла поближе, сердце ее дрогнуло от жалости, она подумала неожиданно для себя: «Как дочка мне будет». Так они с Люсей подружились.

      Давно уже она не встречала в людях такой радости от встречи с ней, Марусей. Лицо девочки светилось и открывалось как цветок – она рассказывала о своих днях, о том, как ведет хозяйство, немного о прошлой жизни. Она была немного странной, непрактичной. Маруся не любила таких, которые идут по жизни, разевая рот, притворяясь, что им ничего не надо, этакие бессребреники, а на самом деле – просто неумехи и растяпы.

      Эта девчонка тоже была такой. Но она ничего из себя не строила и редко жаловалась на жизнь (нытиков Маруся тоже не любила), хотя ей-то было на что пожаловаться. Совсем маленькой девчонкой привезли ее на этот остров. На тридцать лет. И за что? За то, что взяла деньги из корзины с золотом. Такие корзины стояли всюду, где народ толпился, на рынках или в торговых центрах.

      Тут тебе товар или развлечения, и тут же – деньги. Протяни руку – и вот ты уже способен все, что приглянулось, купить. Хочешь – вина, хочешь – нарядов, всего, что пожелает душенька твоя. Живи здесь и сейчас. А расплачиваться потом – долгие годы, огромные проценты.

      Маруся сама хотела взять деньги на козочку. А потом посчитала, что лучше потуже поясок затянет, но купит на свои.

      А Люся взяла не на развлечение – у нее заболела мать. Девчонка испугалась за нее, да и схватила деньги. Мать не спасли, отец с ума сошел с горя, а сиротке пришлось расхлебывать. И не пожалели, что еще маленькая. Да еще эта Маргарита взъелась на нее и ужесточает условия.

      Прежние члены комиссии хотели написать Главному Волшебнику о милости. Да не успели – уволили их.

      А эта совсем решила девчонку сгноить на острове. Завидует, швабра такая. Хоть Люся и не верила ей («Чему завидовать? Я неудачница, вечно больная и худая»), но Маруся-то знала – завидует.

      Она сама раньше завидовала таким – неземным женщинам, которые, казалось, были сотканы из воздуха. Без плоти, без земных оков– вот-вот улетят, растворятся в воздухе, поэтому их надо удержать, защитить, уберечь, обращаться бережно, как с цветком. А таких, как Маруся или Маргарита, никто не