Полнолуние для Магистра. Вероника Горбачева

женских руках. Немолодое лицо под белым монашеским платом, выцветшие от возраста добрые глаза, окруженные сеточкой морщин, уставившиеся на неё с неверием и надеждой…

      – Сестра Эмилия? – наугад шепнула Лика. И чуть не запела от восторга: она всё-всё помнила! Во всяком случае, весь вчерашний коротенький разговор, особенно обещание молодого доктора, а в том, что её спаситель был медик, да ещё учёный – можно было не сомневаться. Он успешно применял целительные заклинания, что само по себе говорит о роде занятий…

      Её посетительница осенила себя крестным знамением.

      – Хвала Господу Милосердному, девочка!

      И поспешно зажала рот ладонью, сдерживая рыдание. Потом радостно вздохнула.

      – А я-то даже сперва не поверила мистеру Эрдману, но надеялась, надеялась… Хвала Господу!

      И порывисто схватила Лику за руку.

      Радость её была столь чиста и всепоглощающа, что Лика сама едва не расплакалась. Неудивительно, что в маленькую сухонькую монахиню она влюбилась с первого взгляда, окончательно и бесповоротно. А потому – без малейшего сопротивления позволяла вертеть себя, как куклу, обтирать, умывать, одевать… Правда, в какой-то момент ей пришло на ум, что молодая леди, конечно, может со временем привыкнуть к помощи горничной или камеристки, но ведь святая сестра – не прислуга, а потому надо бы и самой постараться… Правда, несмотря на старания, получалось пока… неважно. Дурацкая слабость никак не желала покидать тело, которое, кстати, не только на вид оказалось хиленьким, щуплым. Одежда была… вроде бы привычной, как и обстановка, и в то же время на Лику находили приступы прозрения, то ли ложного, то ли настоящего: порой ей казалось, что всё, что вокруг творится, делается не так, непривычно… Тем не менее она послушно подставляла голову в горловину нательной рубашки – простой, не батистовой, чьё прикосновение к телу бывало гораздо мягче и приятнее (откуда, с чего она это взяла?); позволила надеть на себя один чулок, а второй кое-как сама закрепила подвязкой, всунула ноги в смешные тапочки на шнуровке, втиснулась в забавное платьице с высокой талией, длинное, до пола…

      На этом моменте её слегка переклинило. И мысль о том, что штаны гораздо удобнее, да и практичней, она отогнала подальше. Глупости какие-то.

      …Позволила себя причесать, а до этого – вынуть шпильку, о которую то и дело задевала расчёска. Вот что, оказывается, кололо её вчера!..

      И вдруг так и замерла с открытым ртом от внезапного воспоминания.

      – Что ты, милая? – ласково спросила её монахиня. Вроде бы и расчёсывала ей волосы, и на лицо не смотрела, а вмиг почувствовала перемену в настроении.

      Лика сглотнула, не решаясь спросить.

      – Сестра Эмилия…

      – Да, милая? Ох, я делаю тебе больно? Прости. И всегда говори, если что не так, не стесняйся!

      – Нет-нет, всё хорошо. Я просто хотела спросить…

      Она умолкла.

      – О чём?

      – А что вообще… вчера случилось? Вы не знаете? Почему… всё произошло? Почему я вдруг стала всё понимать, а до этого