Его чужая истинная. Кристина Логоша

ный стук бил по голове, будто молот по наковальне, доставляя адские муки. Окружающий мир стал ярче, громче и многогранней. И я никак не могла приспособиться к этой новой остроте.

      – Где я? – не сразу узнала свой хриплый голос.

      – Вы в городской больнице Лабурга. Вас нашли на трассе за городом и без документов. Вы помните свое имя?

      Сделав над собой усилие, смогла рассмотреть, где нахожусь: стерильная палата, рядом с кроватью медицинский аппарат с монитором, а у меня в вене катетер. Три врача с интересом вглядывались в мое лицо.

      – Как вас зовут? – повторил мужчина в возрасте со стетоскопом на шее.

      – Санни… Саманта Келли. Что произошло?

      Понемногу привыкала к рокоту в голове. Звук становился тише, сливаясь с биением сердца. Неужели оно так громко стучит!

      – Скорее всего, соматический криз. У перерождённых организм часто дает сбой на первых годах жизни.

      – Я не перерожденная. Я – человек, – поправила врача, который перепутал меня с оборотнем полукровкой.

      – А анализы говорят об обратном, – он взял документы у коллеги и перелистывал их в поисках какой-то информации. – И, по моим данным, достаточно молодая перерожденная – инфицирование произошло не более трех-четырех суток назад. У вас сильное истощение, Саманта. Видимо, поэтому и произошел криз. Водитель привез вас из пригорода, вы были без сознания. Сказал, что нашел вас в лесу без документов. В момент инфицирования вы должны были быть под присмотром врачей. Не все обращения заканчиваются удачно, вы же понимаете, что это огромная нагрузка на организм:

      – Но я не… – я замолчала, видя, как изумленно уставились медики. Если продолжу перечить, запрут в психиатрии. – Я все поняла.

      – Хорошо. Тогда проведем несколько анализов, и если результаты будут хорошими, вас отпустят домой. Вас есть кому забрать?

      – Да, муж заберёт.

      Врач удовлетворённой кивнул, и делегация ушла из палаты. Я не помнила, как попала в больницу и что делала на трассе возле леса, но в одном была уверенна – я не перерожденная. Здесь какая-то врачебная ошибка.

      У меня взяли кровь и измерили давление. Кроме общей слабости, не нашли оснований держать под наблюдением и разрешили уйти домой. Я не любила больницы, в них столько боли, что казалось, сам воздух приобрел привкус горечи.

      Миловидная темнокожая медсестра в белой форме принесла мои вещи и ушла. Я схватилась за железный бортик, чтобы подняться с кровати, и кисть пронзила адская боль – мои ладони словно проткнули насквозь десятком раскалённых спиц. Я взвыла и увидела на обеих руках полукруг алых точек-шрамов. Этих отметин у меня никогда не было.

      Одежда измазана грязью и казалось чужой, но села как влитая: шоколадный джемпер с вырванным куском такни на плече, плиссированная юбка до щиколоток с оборванным подолом. Чулки больше походили на паутину и сразу же полетели в мусорное ведро. Белье немного успокоило мои волнения – целое и моей любимой фирмы. Оно точно принадлежит мне! Пересиливая боль, мне удалось одеться.

      Подходя к зеркалу, боялась увидеть что-то не такое, но к счастью, отражение знакомо. Я выглядела уставшей: под голубыми глазами черный круги, кожа мертвецки белая, и алые губы кажутся накрашенными помадой. На лице нет следов побоев и ссадин, но вот прическа… На черных волосах до плеч сияла белоснежная прядь. Дотронулась до нее – не накладная, но я не помнила, чтобы мелировала прядь. Странно…

      ***

      На регистратуре позвонила Итану, но он не поднял трубку. Краем глаза заметила отсутствие на пальце обручального кольца – скорее всего, меня обокрали, поэтому я и оказалась в лесу, и одежда в таком состоянии. Сунув руки в карманы, нашла скомканную купюру. С облегчением поняла, что не придется идти пешком через весь город.

      Поставив крестик вместо подписи, я покинула больничные стены. С неба срывался мелкий дождик, от холода застучали зубы – на дворе будто осень в разгаре, хотя середина июля. Я обхватила себя руками, пытаясь сохранить тепло.

      Поймала у входа машину. Пока ехала по городу, вглядывалась в окно: огромные небоскребы нависали над старинными домами, смотря свысока на сгорбившихся двухэтажных стариков. По узким улочкам тесным потоком, почти касаясь друг друга, скользили машины, люди с грустными лицами шли на работу.

      Водитель остановился у жилищного комплекса «Стая». Это был мой первый проект, и купить квартиру здесь было очень символично. Помню, как еще стажером жила на воде с сухарями, выплачивая ипотеку. Из мебели имела лишь матрас, зато сколько места оставалось для моих чертежей и зарисовок! Эскизы будущих зданий были повсюду – я крепила их к голым стенам, они лежали на полу, свернутые в трубочки, подпирали углы. А однажды прогуливаясь по историческому центру Лабурга, я просто влюбилась в старинную церквушку и бесцеремонно уселась на тротуарную плитку, зарисовывая архитектурное произведение искусства в блокнот.

      Тогда мы впервые и встретились с Итаном. Позже он назвал меня красивой чудачкой, бесконечно влюбленной в холодные булыжники.

      Дверь открыл консьерж Метт. Пожилой мужчина