Фрегат «Звенящий». Владислав Крапивин

неделя начинается с воскресенья… Впрочем, шхуна с такими мачтами была исключением. Вернемся к нормальным названиям. Надо ведь разобраться и в том, как именуются составные части разных мачт. Думаю, Яков Платонович не обидится, что я вместо него затрону этот вопрос.

      – Нисколько не обидится! – заверила Ксеня. – Вы же друзья.

      – Да… Ну вот, смотрите. У каждой мачты свое имя. Каждая состоит из пяти частей. И если, например, боцман говорит: «А ну-ка друзья, проверьте, в порядке ли эзельгофты на трюм-стеньге», матросы могут запутаться: на какой из трех? Поэтому каждая составная часть имеет приставку из названия своей мачты.

      – Ну, это просто! – воскликнул Вася.

      – Да… но есть некоторые сложности. Слушайте…

      Проще всего с грот-мачтой. Там все ясно: «колонна грот-мачты», потом «грот-стеньга», «грот-брам-стеньга»…

      – Над ней «грот-бом-брам-стеньга»! – поспешил опередить Вася Славу, который уже открыл рот.

      – А выше всех «грот-трюм-стеньга»! – победно закончил Антон.

      Но Слава все-таки вставил слово:

      – Наверно, есть названия и у площадок?

      – Конечно. «Грот-марс», «грот-салинг». И «грот-бом-салинг», хотя это уже и не площадка… Короче говоря, тут вопросов нет. А вот с фок-мачтой посложнее.

      Там все, что выше колонны мачты, имеет приставку не «фок», а «фор». То есть «передний». «Фор-стеньга», «фор-марс», «фор-брам-стеньга» и так далее.

      – «Фок» и «фор» похожие слова, – сказала Ксеня. А различие запомнить нетрудно.

      – Но не забывайте: «фор» – это на стеньге и выше. А на колонне мачты – «фок».

      Все уверили Модеста Мокроступовича, что не перепутают.

      – А сложнее всего с бизань-мачтой. Казалось бы, чего мудрить? Называй все части с приставкой «бизань» и никаких хлопот. Но у моряков сложилась иная традиция. Колонна задней мачты – «бизань», а все, что над ней – с приставкой «крюйс».

      – Непонятное слово! – сердито сказал Антон.

      – Откуда оно взялось? – придирчиво спросил Вася.

      – Честно говоря, я не знаю, – вздохнул гном Мотя.

      – Может быть, это в честь адмирала Крюйса? – предположил начитанный Слава. – Я читал, что такой адмирал служил в российском флоте при Петре Первом.

      – Может быть, – неуверенно отозвался Мотя. – Хотя едва ли… Но если помнить об этом адмирале, то слово «крюйс» вы не забудете.

      – Да здравствует адмирал! – воскликнул Вася. – Значит, на задней мачте у нас что? Колонна – это «бизань». А дальше «крюйс-марс», «крюйс-стеньга»… И так до самой верхушки, да?

      – Мотя согласился. И стал чертить в воздухе большую схему с надписями.

      Когда рисунок был окончен, Мотя довольно потер ладони.

      – Пожалуй, это следовало бы нарисовать в ваших тетрадках.

      – А я и так запомню, – заявил Вася.

      – Тут нет ничего сложного, – сказала Ксеня.

      Гном опять кивнул, щелкнул пальцами, и все мигом оказались на палубе. Над морем занимался рассвет.

      – Пора домой, –