Солдат: Солдат. Превратности судьбы. Возвращение. Виктор Мишин

заорет, успею завернуть. Из подъезда я выходил боком и видел, что вроде никого, опасность может исходить только из дома напротив, если оттуда заметят, жопа. Надеюсь, что темнота все же мне поможет. Оказавшись на улице, в несколько быстрых прыжков оказываюсь за углом.

      «А ведь фриц-то не заорал! Он, наверное, охренел, когда увидел русского, выходящего из подвала, что они оборудовали как морг», – мелькнула мысль. Добежав до того дома, где вечером оставил Петю, остановился и прислушался – тихо. Обойдя дом, пошел вдоль стены, едва не вжимаясь в нее. На улицу, где был бой, я не выходил, двинул с обратной стороны дома. Пройдя так метров двести, дом уже кончился, и я вышел на открытую местность, решил присесть. Здесь уже наши должны быть, могут выстрелить просто на звук. К счастью, я увидел их первыми. Группа из трех бойцов сидела возле окна на первом этаже дома через дорогу от меня. Не прячась, иду прямо на них, меня замечают и начинают волноваться.

      – Мужики, не стреляйте, свои. Сорок второй гвардейский.

      В меня не стреляли, но, выскочив на улицу, под прицелом сопроводили внутрь. Это оказались наши однополчане, из роты, что стояла у нас на фланге. Меня сопроводили, не разоружая, к командиру.

      – Документы, товарищ сержант, – протянул руку в мою сторону молодой лейтенант с повязкой на голове.

      – Пожалуйста, товарищ лейтенант, – я достал и протянул свои бумаги.

      – Тут книжка на рядового, – нахмурился лейтенант.

      – Так не успели заменить, здесь только вчера присвоили звание, там приказ лежит, в красноармейской книжке, сказали, потом документы сменят.

      Лейтеха, изучив документы, вроде успокоился.

      – Так откуда ты, сержант?

      Я убрал документы в карман и ответил:

      – Ранили, когда самоходку поджигал, обратно до «нашего» дома не успевал, срезали бы сразу. Нырнул в подвал ближайшего дома, а там фрицы. Дождался темноты и ушел, вон, фриц даже автомат мне подарил и тревогу не поднял, хотя и мог, правда, умер бы первым.

      – Как это? – не понял меня лейтеха. – Ты чего, мог убить фашиста, но не убил?

      – А зачем? – удивился я. – Мне к своим надо было, а убей я его, там бы и остался. Кому бы я пользу принес?

      – Ты соображаешь, что говоришь? – лейтеха аж захлебывался от гнева, черт, уставник попался.

      – Товарищ лейтенант, ну убил бы я этого малахольного, что на посту стоял, а меня бы его дружки…

      – Струсил, а еще сержантское звание ему дали!

      – Товарищ лейтенант, вы не правы, – пытаюсь объяснить очевидное я, – вот я выжил и завтра убью десяток, а то и больше, я со снайперской винтовкой воюю. Так что лучше, один часовой или десяток атакующих солдат и офицеров?

      – Я доложу кому надо, они пусть и решают! – фыркнул командир.

      – Товарищ командир, а где наш второй батальон, мы у вас на правом фланге были?

      – Там же. Ни на метр не продвинулись, даже один дом пришлось оставить, – не стал говняться лейтеха и рассказал, как было дело.

      – Ну