Семь фунтов брамсельного ветра. Владислав Крапивин

кончил говорить маме и повернулся к Илье.

      – Может, в чем-то ты и прав, но… я по, правде говоря, думал, что ты скажешь мне спасибо.

      Илья теперь стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.

      – Что? – откликнулся он. – А, в самом деле… Спасибо, Виктор Викторович, вы очень помогли… Только в общем и целом ваша помощь не меняет ситуации.

      – Какой ситуации-то?

      – У одного моего друга есть дед, он рассказал нам однажды анекдот… или даже просто случай из жизни. Из тридцатых годов незабвенного двадцатого века. Схватили одного доцента, привели в НКВД, тогдашнюю службу безопасности, на Лубянку в общем. Давай на него орать, по морде бить, как полагается. А он в ответ: “Как вы смеете! Вы же еще ничего не доказали! Я же еще не осужденный, а только подозреваемый!” Следователь заржал, отдернул штору, показал на прохожих за окном. “Вон, – говорит, – подозреваемые. А те, кто попал сюда, уже зэки…” Вот и в вашей системе такая логика. Там не важно, виноват кто-то по правде или нет – лишь бы выбить признание. Да еще получить при этом удовольствие…

      – Эх как ты натерпелся, бедолага, – вздохнул Будимов. – Я понимаю, это с непривычки… А логика… она, брат, диктуется жизнью. Когда живем в таком бандитском мире, не до нежных чувств…

      – Вы еще скажите: “Лес рубят – щепки летят…”

      Виктор Викторович встал.

      – Ну ладно, пойду я… Ты, Илья, остынешь, поразмыслишь… А потом поживешь и поймешь, как все в жизни непросто. Грамотный же парень-то…

      – Я поживу… и надеюсь, что доживу до одной хорошей поры…

      Мама опасливо качнулась на стуле. Будимов глянул с живым интересом:

      – Это до какой же?

      – До той, когда все эти ваши “силовые ведомства” будут объявлены преступными организациями. Как в свое время СС, СД и СА.

      – Илья! – мама привстала.

      – Да ладно, пусть выговорится, – махнул рукой Будимов. – Ты, Илья, только в другом месте этого не скажи.

      – А я уже сказал.

      – Где?

      – В машине. Этому мордастому сержанту…

      – Ну, ему-то что! Он утрется… А ты все же не забывай, что и отец твой был милиционером.

      – Был да перестал… как раз поэтому.

      – В общем-то да… И ты, Илья Сергеевич, достойный наследник своего папы. Он всю жизнь кидался в бой за идеи, без щита и забрала…

      – И потому у него не открылся парашют. Да? – негромко, но со звоном сказал Илья. И ушел назад, за дверь. Будимов странно дернулся и приоткрыл рот. Мама уронила вдоль стула руки.

      Потом она провожала Будимова, извинялась за Илью и была совсем не такая, как в начале разговора. Виноватая и суетливая (мне даже обидно сделалось). Вернувшись в большую комнату, мама принялась неуверенно ругать Илью. Как, мол, он так мог вести себя с Виктором Викторовичем, который по сути дела спас его…

      Илья огрызался из “детской”:

      – Потому что он такой же, как они. И спас по знакомству, а не ради справедливости… Ты посмотри, мы живем как в оккупированной стране. На каждом углу эти ,