Вторая попытка. Владимир Хачатуров

кто?

      – Я сказал, Эмма Вардановна, – мрачно признался Грант, вставая.

      – А-а! Тогда все в порядке. А то мне показалось, что это Вардан. Хотела четверкой его наградить…

      – За что? – оживился Чудик.

      – За грамотно построенную русскую фразу… Но раз это не ты, а Похатян…

      – Я это был, Эмма Вардановна! Я! Похатян все врет! Это я сказал грамотную русскую фразу!

      – Правильно, это он, Чудик, сказал. Я вру, – поддержал обвинителя обвиняемый. – Поставьте ему четверку, Эмма Вардановна…

      – Поставлю, если повторит то, что он якобы сказал. Что ты сказал, Вардан?

      – Я? Кому?

      – Брамфатурову.

      – Ну-у, сказал, что… это… что так нехорошо, не по инкеравари…

      – Не по инкеравари[10], говоришь? – угрожающе переспросила учительница и, вооружившись ручкой, застыла в выжидательной позе: еще одно неверное слово и ровно половина обещанной награды окажется в соответствующей графе напротив соответствующей фамилии с именем: Ваграмян Вардан.

      – Ребята, что я сказал? – прошептал Чудик шпионским шепотом, не разжимая губ, одним носом.

      – Грант, Грант, Грант… – прошелестел эхом сострадательный ветерок по кабинету.

      – Вот! Вспомнил! – обрадовался Вардан, получив по срочной доставке шпаргалку с грамотной русской фразой. – Я сказал, – Чудик еще раз скосил глаза в клочок бумажки и уверенно продолжил, – что общественность устает от его домогательств, – последнее слово Варданчик прочитал по складам под общий всеми силами сдерживаемый смех этой самой общественности.

      – Сам придумал или кто подсказал?

      – Я подсказал совсем другое, – оправдывался Грант, – он все перепутал…

      – Лично? – не унималась училка.

      – Не надо мне никакой четверки, Эмма Вардановна! – махнул рукой на свою успеваемость Варданчик. – Это не я сказал. Я только хотел анекдот послушать…

      – Назло поставлю! – заявила вдруг Эмма Вардановна. И поставила. Действительно четверку, о чем поведал большой палец Гасамяна, сидевшего на первой парте впритык к учительскому столу.

      – Можешь продолжать, Брамфатуров. Только встань с подоконника…

      – О чем? О том, что в критических точках раздвоения термодинамических ветвей должна быть обеспечена тождественность малых возмущений?

      – Нет, не об этом! – вздрогнул класс. – Ты анекдот хотел рассказать.

      – Политический?

      – Арифметический.

      – А, – несколько устало отреагировал Брамфатуров, – вы все о том же. Дался вам этот глупый анекдот. Ну как еще грузин может доказать, что дважды два – четыре? Почти также, как армянин или русский. Вся разница в словоупотреблении. Грузин скажет: «Мамой клянусь, четыре!» Армянин заявит примерно то же самое, упоминая вместо мамы ампутацию собственного носа. Русский кратко и доходчиво сообщит: «Мля буду, не больше четырех!» Что-то не слышу вашего дружного одобрительного хохота…

      Справедливости ради, следует отметить,

10

Искаженное «не по товарищески», от армянского «ընկեր» – товарищ.