Выжить в лесу Междумирья. Александр Либих

потом глаза у него были круглыми, и, кажется, он ни фига не соображал.

      – Значит, он дядю Тимофея и дядю Чира тоже напоил?

      – Нет, зачем бы он их поил? Они сами из ручейка пили, сколько хотели. Много пили, но ведь это же вода была. Ты, Настенька, уж чересчур придираешься!

      – Дяденьки умеют притворяться, но я про них все знаю!

      Девочка быстро, тяжело задышала. Цветочек села рядом с ней, обняла ее большими, сильными руками и, прижав к себе, поцеловала кудрявую головку и лобик.

      – Звездочка любимая, котеночек мой нежный, успокойся, мы про них все знаем!

      – Конечно, все они водку пьют, – сказал леший грустно, – и меня, похоже, однажды напоили, потому что совсем не помню я, зачем в этот лес приплелся и, главное, откуда. Хотя, может, сам я с тоски мухоморов наелся… только вот что интересно: на здешнем болоте я, бывало, тоже мухоморы ел, но потом там же и просыпался.

      – Дедушка, – прошептала Настя, – зря ты не веришь, что от сырости завелся… ты поверь.

      Глава 4

      В плену у феи

      – Чив-чив! Воробьи сказали, что вдоль ручья мы дойдем до Змеиного оврага. Оттуда иногда выползают ужи и гадюки, чтобы погреться на солнышке, но если другие жители леса, например мышки, в овраг из любопытства спускаются, то потом их никто больше не видит.

      Тимофей зевнул во всю пасть – показывая, что такому здоровенному коту, как он, начхать на ужей и на этих… про кого там еще щегол рассказывал?

      – Я воробьев спросил, можно ли овраг обойти. Они ответили, что не пробовали, поэтому точно сказать не могут.

      – А если мы ручей перепрыгнем и пойдем, куда глаза глядят? – предложил Николай.

      – Почему бы и нет? – согласился Тимофей.

      – Я что-то, Тима, не понимаю, – зачирикал щегол, – сначала ты нас сюда привел, а теперь мы должны идти, куда глаза глядят!

      – Мы не должны, но можем, – объяснил кот. – Теперь понимаешь?

      Щегол задумался.

      – Ладно, Чир, по дороге поймешь, – сказал Николай. Он перебросил рюкзак на другую сторону ручья. Потом спросил Тимофея, хочет ли он замочить лапки и усы или предпочитает немножко полетать. Кот, не колеблясь, выбрал воздушное путешествие, поэтому Николай отправил его вслед за рюкзаком. Ну и наконец, коротко разбежавшись, сам перепрыгнул через ручей.

      – Интересно было наблюдать, – сказал щегол. – Так бурну реку перешли они, сапог не замочив. Чив-чив!

      – Коля, у тебя, что ли, сапоги промокают?

      – Нет, просто хотелось подурачиться, давно я не прыгал.

      – Молодой ты еще мужик… когда лицо не опухшее. – Тимофей, кажется, хотел что-то добавить, но передумал.

      Николай предложил ему снова идти впереди, хотя и так было ясно, что это единственно возможный вариант: при всей любви к человеку не смог бы кот идти рядом или сзади, тотчас бы свернул в сторону – не со зла, но из принципа.

      Щегол занял наблюдательный пункт на кепке и рассказывал коту, где трава пониже и пореже. Однако лучше бы он этого не делал, так как Тимофей сразу поворачивал