Сальтеадор. Александр Дюма

к железному кольцу, а удовольствуются лишь тем, что посадят в погреб с винами, где дверь так же крепка, как и в тюрьмах Гранады, и выставят часовых у этой двери.

      – Негодяй! Да как ты смеешь говорить такое человеку, занимающему столь высокое положение?

      – Отец, я буду с вами! Я не покину вас! – воскликнула донья Флор. – Два-три дня пролетят очень быстро…

      – К нашему сожалению, прекрасное дитя, – сказал один из бандитов, – мы не можем вам этого обещать.

      – Как? Чего вы не можете обещать?

      – Что вы останетесь с отцом.

      – Бог мой! Что же вы хотите сделать со мной? – вскрикнула донья Флор.

      – С вами? – повторил посредник. – Увы, у нас нет прав решать это. Девушка ваших лет, с вашей красотой и положением, – личная добыча атамана.

      – О боже мой! – прошептала донья Флор, а старик испустил злобное рычание.

      – Не бойтесь, – рассмеялся бандит, – наш атаман молод, красив и, как уверяют, происходит из хорошей семьи. Итак, что бы ни случилось, вы, храбрый человек, найдете утешение! Будь вы хоть королевской крови, мезальянса не получится.

      Только теперь донья Флор поняла весь ужас случившегося. Она испустила крик и быстрым, как мысль, движением выхватила из корсажа маленький кинжал, острый, как игла; его лезвие блеснуло у нее на груди. Бандиты, увидев это, отступили на шаг. Донья Флор, спокойная, смелая, решительная, подобная статуе богини, одна осталась у стены.

      – Отец мой, – обратилась она к старику, – что вы прикажете мне?

      И взгляд, и голос целомудренной узницы говорили о том, что по его первому слову острое лезвие вонзится в ее сердце. Дон Иниго ничего не ответил, но это безвыходное положение на какой-то миг придало ему сил. Неожиданным толчком он отбросил двух бандитов, висевших на нем, и одним прыжком встал на ноги. Раскрыв объятия, он закричал:

      – Сюда, дочь моя, сюда!

      Донья Флор бросилась отцу на грудь и, быстро передав ему кинжал, вполголоса проговорила:

      – Отец, помните, вы рассказывали мне историю о римлянине по имени Вергиний?[32]

      Не успела она произнести эти слова, как один из бандитов, протянувший было к ней руку, упал к ногам ее отца: дон Иниго вонзил ему в сердце хрупкий кинжал, казавшийся скорее игрушкой, нежели средством защиты. В то же мгновение чудовищный крик гнева раздался в венте. Десять ножей открылись, десять кинжалов появились из футляров, десять шпаг из ножен – теперь узникам грозила неминуемая гибель. Осознав, что час их смерти пробил, они обменялись последними поцелуями, прошептали последнюю молитву и, воздев руки к небу, одновременно воскликнули:

      – Разите!

      – Смерть! Смерть вам! – прорычали бандиты и с поднятым оружием набросились на старика и девушку.

      Но в следующий миг раздался звон стекла – кто-то мощным ударом разбил окно. Молодой человек, вооруженный одним кинжалом, который висел у него на поясе, легко впрыгнул в комнату и спросил резким и властным голосом:

      – Эй, господа, что здесь происходит?

      Этот

32

Вергиний проткнул грудь своей дочери, чтобы избавить ее от бесчестья.