ЛУЧНИК. Книга пятая. Часть 1. Под созвездием Волка. Рождение Государя. Юрий Каранин

думаешь, она в городе?

      – Она – уже отработанный материал, шеф. – Теперь Невзрачному можно и рискнуть завоевать прежние позиции.

      – У меня пока, кроме нее и тебя, здесь никого нет. Я тоже немного не рассчитал. Пришлось покрепче прижать Морца, а он слабым оказался. Теперь и в Дом мне путь закрыт. – Пожаловался «шеф».

      – Я только с Морцом контактировал. А они видели, что ты Морца придавил?

      – Возможно, кто-то и видел. Подожди, я же от имени Вершака представлялся. Точно, только лицо мое видели, когда о встрече договаривались.

      – Осторожность никогда не помешает. Но боюсь, Дом нам не поможет.

      – Это точно. – Тяжело вздохнул «шеф».

      А Невзрачный оживился:

      – У меня, шеф, идея появилась.

      И это не осталось незамеченным «шефом».

      – Что за идея?

      – Натравить Дом на Строгора.

      – Не поможет. – Не слишком категорично возразил «шеф».

      – Еще как поможет! – Разгорался Невзрачный. – Выжмут Строгора к малаи за милую душу.

      – А если переборщат?

      – Переборщат, если он – не Строгор, а Страт.

      – Ты этим займешься?

      – Могу и я. – Невзрачному пора было радоваться – Статус Кво восстановлен, пусть и не здешнее это понятие.

      Глава третья

      Наковальня рыдала

      1.Наковальня рыдала

      Наковальня била в набат. Наковальня рыдала. И горестно кивали головами собирающиеся кучками мужчины.

      – Совсем изведет себя парень. – Начинал, как правило, один.

      – Точно, изведет. – Вторил другой. – Где ж это видано, от темна до темна молотом махать?

      – Прежде-то, бывало, не один день ждешь, когда до тебя очередь дойдет. – Соглашается третий. – Вчера, вон, крюк заказал, так, он через время уже кричит: «Почто за заказом не идешь?». А самого уже ветром качает, – кожа да кости.

      Услышал Вердл разговоры оные, – в кузню наведался.

      – Верику уже не вернем, паря. – Вердл с трудом подбирал слова. – Я же так думаю, горе – горем, а не простит нас Верика, если не только помнить, но и жить устанем. Совсем ты себя извел, а ты людям здоровым нужен.

      Не то, кажется, сказал Вердл?

      – Людям? – Страт бросил молот к наковальне. – К людям? А где были они, когда Верика умирала?

      – Те, кто мог, за нее молились. – Тихо так сказал Вердл, но мигом угасла злость Страта:

      – Я тоже молюсь. Так, вот, и молюсь. По-иному не умею.

      И лицом в стену уткнулся:

      – Из-за меня она погибла. ИЗ-ЗА МЕНЯ! И потому нет мне ни прощения, ни покоя.

      – За любовь она погибла. – Вердл осторожно тронул его за судорожно вздрагивающее плечо. – Эх, не приучен я красиво говорить. Знаешь, каковы были ее последние слова? «Пусть хоть кого любит, только не эту. А я их любовью любоваться буду». Так-то, вот.

      – Она и мне такое шептала. – Страт снова за молотом потянулся. – Но только ей одной моя любовь достанется. Мне работать надо.

      ***

      Уже