Белая обитель. Валерий Рыжков

в лечение, а административный обход вносил коррективы по ведению историй болезни и обязательно подводил итоги с оргвыводами. Без оргвыводов, вроде, как и порядка не бывает. И всегда маленькие начальники указывали пальцем вверх, произнося магические заклинания, что там могут и не понять либеральных отношений к подчиненным.

      – Лучше бы наша администрация исправляла наш быт, – подтрунивал Вечерский.

      – Больного перевезти на консультацию – от нашего завгара машины не добьешься, – поддержал Седов. – То бензина нет, то на ремонте. Протянуть бы их всех в нашем капустнике!

      – Говорить против ветра, как и плевать, осторожность иметь надо, – проговорил увещательным голосом Словин.

      – Мокрый, дождя не боится, – заметил Вечерский.

      Словин достал термос, налил себе чаю на один глоток, предложил коллегам. Все вежливо отказались. Вошла старшая медсестра. Её наманикюренные пальчики свидетельствовали об определенном, несколько привилегированном положении в отделении.

      – Господа, получите квитанцию на зарплату! – она протянула ведомость докторам, – и ещё: сегодня обход отменяется, прибыла комиссия из городского управления.

      – Это что – аванс? – спросил Седов.

      – Пособие, – бросил реплику Вечерский. – Ретивому врачу работы вдвое, а зарплата на заплаты в семейном бюджете.

      – Вот я молодой специалист, шесть лет жил на стипендию, подрабатывал санитаром на «скорой помощи» и был тогда заметно побогаче, – Коля Седов повертел перед собой лист платежной ведомости.

      – Надо было оставаться вечным студентом, – иронично заметил Вечерский.

      – В институте на второй год не оставляют, к сожалению. Для меня нет разницы, что аванс, а что получка, от перестановки сумма не меняется, я весь в профессии, если даже платить не будут, то буду просто служить врачом моему Отечеству, – отчеканил Николай, чем вызвал смешок у коллег.

      – Подальше положить, чтобы случайно не растратить на кино и рестораны, – острил Вечерский, – и главное не отдать заначку!

      Старшая медсестра ушла с чувством удовлетворенного любопытства. Словин подошел к Зимину.

      – Я видел Веригину, она сегодня в какой-то тревоге, обратите на неё внимание, – посоветовал ему Словин. Зимин не хотел повторно заходить к этой пациентке. Но он верил авторитетному врачу, особенно в его знания, помноженные на интуицию.

      …Он пересилил себя, осознавая, что может и заблуждаться, но как у врача у него нет права на ошибку.

      В палате Веригина сидела на кровати, свесив худые ноги, зябко поеживалась, так что и махровый халат её не согревал. Обострение хронического процесса щитовидной железы давало о себе знать даже внешними симптомами: глаза навыкате, с лихорадочным блеском, в голосе раздражение и мелкая дрожь в кончиках пальцев.

      Как только Зимин вошел, она начала свой шекспировский монолог – быть или не быть.

      – Вот я и схлопотала старость в одиночестве, – она сделала жадный вдох. – У