Заблуждение. Ka Lip

дамокловым мечом. Зная это, Медик и Серьга просто ушли в отрыв, заглушая алкоголем то, что не могли сказать словами своему другу. Бегемот изображал веселье, стараясь не показывать, что переживает за Харлея. Че Гевара и Койот тоже пили, шутили, постоянно знакомились с новыми девушками, поили их, но в их напускном веселье было больше наигранности, чем правды. Никто из них не в силах был изменить ход времени, и что-либо поменять. Харлея забирали в армию. Это было приговором. А сегодня у них была очередная ночь кутежа. И раз она им была дана, значит нужно брать от жизни все.

      Харлей тоже пил. Пить он начал еще с той ночи, как разбил костяшки пальцев о губы Фимы. Рука зажила, но не заживало внутри. Что происходило с ним там, в глубине души, он не хотел ни знать, ни слышать и, тем более, чувствовать. Единственный способ заглушить это в себе был алкоголь. Хорошо, что и повод был – армия. Все его поняли и поддержали, причем, даже батя, который спокойно воспринимал его приходы домой в не очень трезвом виде. Батя и бабу Валю успокаивал, говоря, чтобы не волновалась таким загулам внука. Приводя довод о том, что армия – это серьезное испытание, и пусть Харитоша хорошо погуляет, а потом за ум возьмется. В душе Харлей был благодарен отцу за понимание, а главное – неделанье попыток поговорить с ним.

      Он не мог сейчас ни с кем говорить, боясь того, что не сможет сдержать рвущиеся из него слова, которые, как в песне, отражали его состояние: «Брожу по дому, как во сне, но мне покоя нет нигде. Тупая боль пробьёт висок, и пальцы лягут на курок…». Только не было пистолета, чтобы прострелить голову, прекратив раз и на всегда боль…

      Но, он – сильный, он пройдет через это и станет еще сильнее. Лишь одно беспокоило Харитона, почему после того, как справедливость восторжествовала, и он должен был забыть Фиму, тот жил в его сознании, а желание увидеть его приносило уже физическую боль.

      Чтобы прекратить это безумие Харлей даже восстановил отношения с Жаннкой, которая простила ему все, и теперь неотрывно была с ним рядом.

      Очередная порция алкоголя под радостный тост друзей была залита внутрь. Харлей, откинувшись на спинку стула, смотрел на веселящийся народ.

      Среди толпы он увидел Фиму, который, явно не видя его, шел в направлении их столика. В голове прозвучали слова песни: «А в зеркалах качнётся призрак, призрак любви…».

      – Сука, – прошипел Харлей, ненавидя себя за то, что его сознание, затуманенное алкоголем, выдает ему совсем не вовремя слова, играя с ним в злую шутку.

      Жаннка, не поняв к кому это относится, лишь засмеялась, потягивая коктейль. Она была пьяна и довольна жизнью, самый крутой парень был ее.

      Харлей же запел, негромко, чуть охрипшим голосом:

      – Возьми моё сердце! Возьми мою душу! Я так одинок в этот час, Что хочу умереть. Мне некуда деться, Свой мир я разрушил… – его друзья, даже замолчали, смотря на него, – Ну, здравствуй Коля, – проговорил Харлей, смотря на застывшего от неожиданности парня.

      – Ты его знаешь? –