Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый. Нелли Шульман

в Беер-Шеве, – сказала Фрида, – они обещали взять меня на кафедру археологии, – университет основали только два года назад.

      – Видишь, – ласково сказал Иосиф, – все забылось. Твой британский диплом имеет немалый вес, а до Беер-Шевы недалеко. Моше тоже служит рядом. Не забывай, в следующем году он ставит хупу, – о Маленьком Джоне в Лондоне не упоминали.

      – Непонятно, что с ним произошло, – Иосиф дернул щекой, – они с Виллемом могли погибнуть, а что касается Маргариты, Джо и Марты, то их, кажется, похоронили, как и Максима…

      Он велел себе не думать о Советском Союзе.

      – Надо заниматься нынешней операцией, – Иосиф аккуратно сложил растрепанные журналы, – в частности, тем, что Ритберг пропал из Гейдельберга, – об этом сообщили ребята, навестившие университетский городок.

      – Наш работник притворился заграничным аспирантом, – сказал Иосиф Пьеру, – на кафедре археологии ему объяснили, что доктор Ритберг еще не вернулся с раскопок в пещерах неподалеку от Нордлингена.

      – Тоже в Баварии, – добавил Иосиф, – оттуда два часа на машине до Мюнхена, – инспектор подытожил:

      – Вряд ли он сейчас занимается неолитическими орудиями труда. Думаю, что Ритберг решил лично побывать на Олимпийских играх, – Пьер отчего-то сказал:

      – Я в следующем году тоже защищаю докторат, – Иосиф присвистнул:

      – Тебе всего двадцать шесть лет, молодец. Хотя я тоже защитился в твои года, – он задумался:

      – Ладно, поезжайте к Штрайблю, сопроводите его на матч. Может быть, он прихватит и Брунса, но вряд ли, он едет с родителями…

      Пьер ловко втиснул пежо между дорогими машинами на обочине узкой улочки. Башни Фрауэнкирхе поднимались в лазоревое небо, над черепичными крышами старого квартала несся колокольный звон.

      – Здесь их квартира, – Надя указала на буржуазный дом прошлого века, торчащий посреди средневековых особняков, – вот и Штрайбль, – она сверилась с хронометром, – он немец и не опоздает на матч, – адвокат позволил себе джинсы и рубашку-поло.

      – Это его отец, – добавила девушка, – он показывал мне фотографии. Его родители сидели в концлагерях, – благобразный мужчина носил костюм с галстуком. Дама рядом простучала каблуками по булыжнику.

      – Немцы есть немцы, – усмехнулась Надин, – она и на стадион носит Шанель. Они пожилые люди, Штрайбль поздний ребенок, – в разговоре с Надей адвокат вздохнул:

      – Гитлер украл у папы и мамы десять лет жизни. Они встретились после войны, когда им было за тридцать, – хлопнули двери черного мерседеса. Пьер завел машину.

      – Поэтому я и хотел малютку, – пежо последовал за лимузином, – в центре плохо с парковкой, – он понял:

      – Мы не взяли у Иосифа бронежилеты. Ерунда, Штрайбль в полной безопасности. Но теракт может случиться на матче, пусть там и не играют израильтяне, – выбравшись из старого города, Пьер пристроился неподалеку от лимузина.

      – Через