Танцы Близнецов. Пётр Таращенко

голос звучал взволнованно и неожиданно близко, как будто она была в соседней комнате.

      – Господи, какой молодец, вовремя позвонил, а то я торчу тут у телефона, а мне бежать надо.

      – Куда? – спросил Карагодин. – Что-то случилось? Почему тебе нужно бежать? Ты говорила с мужем? Почему нужно бежать?

      – Господи боже мой, ты неправильно понял. Ничего страшного не случилось. Просто у брата Джозефа сегодня юбилей. Нужно кой-чего сделать.

      – Какой брат, какой Джозеф?

      – Ну, Джозеф, мой муж. А у его старшего брата юбилей. У меня в самолёте всё из головы вылетело.

      – Понятно, понятно… Ты с Джозефом говорила?

      – Сейчас это никак невозможно. У Патрика юбилей, как я могу о чём-то говорить? Дай мне свой телефон, я тебе сама перезвоню. Завтра вечером перезвоню. В районе девяти.

      Карагодин продиктовал номер и почувствовал внезапное облегчение.

      – Я вся издёргалась, всё время о тебе думаю… А тут – этот юбилей. Целую тебя. Завтра перезвоню. А ты, ты обо мне думаешь?

      – Ты мне даже снишься, – не соврал Карагодин. – Целую тебя, до завтра.

      – С кем это ты по телефону трепался? – поинтересовался Савойский, когда Карагодин вышел на лоджию.

      – С Татьяной. Так поболтали о том о сём. Губер оплатит.

      – Ну, ты орёл, – Савойский покрутил головой. – Что там наш секретарь-референт, пакует чемоданы?

      – Да нет, пока не получается, семейные дела улаживает. У них там юбилей сегодня.

      – Не приглашала?

      Карагодин закрыл глаза, подставил лицо потоку солнечных корпускул.

      – Слава богу, пока до этого дело не дошло…

      – Если пригласит, не откажемся, мы банкеты любим. Ну да ладно, скоро Серёга приедет, наводи марафет, коллега.

      Вам покажут разные красивые места

      Кабинет генерал-губернатора странным образом походил на лавку восточных народных ремёсел – пухлые кожаные пуфики вперемежку с латунными анубисами, птицами и разными животными, пальма с золотыми листьями и костяным стволом, сабли и щиты где только возможно, высокие лампы в форме лилий, множество ваз из египетского алебастра, украшенных филигранной резьбой, загадочная кухонная утварь, каменные кошки разных цветов. Однако тиснённая золотом зелёная кожа стенных панелей, роскошный стол с резными ножками, сплошь инкрустированный латунными вставками, и столешницей, покрытой мусульманским сукном, за которым на резном же троне из розового дерева восседал генерал-губернатор, однозначно определяли статус помещения.

      Генерал-губернатор легко поднялся, вышел из-за стола и вполне по-европейски пожал руки делегатам.

      Савойский вынул из пакета парадное издание – альбом с панорамой города на суперобложке, на котором, как на подносе, расположил нарядную казачью нагайку.

      – Презенты от нашей маленькой делегации.

      – Presents, – губернатор принял дары, – thank you very much!

      Он аккуратно положил альбом на край стола, но вот нагайка вызвала у