Сто тысяч франков в награду. Жюль Лермина

мы немедленно приступим к допросу, – заключил мэр. – Я надеюсь, что господин Керу не потеряет присутствия духа и не откажется принять участия в этой печальной формальности, ведь я осмелюсь и к нему обратиться с несколькими вопросами.

      – Я к вашим услугам, – заверил его граф.

      Бледный, встревоженный, едва передвигавший ноги граф Керу последовал за мэром. Шум и крики усиливались: все требовали смерти музыканту. Лантюр, перебегая от одной группы крестьян к другой, повторял:

      – Он был влюблен в нее и не хотел, чтобы она стала женой графа. Вот мерзавец! Если его выпустят на свободу, я застрелю его, или не быть мне Лантюром!

      – Да, смерть ему, убийце! – поддерживала садовника толпа.

      Губерт остался на лестнице павильона один. В эту минуту дверь позади него распахнулась, и на пороге показалась Мэри-Энн. Она прошла мимо молодого человека, но тот медленно последовал за ней.

      – Он у вас? – спросил Губерт.

      – Слава богу, – ответила она, не оборачиваясь.

      – Какая забывчивость!

      – Обо всем не упомнишь…

      – Где вы его прячете?

      – Тут, под юбкой.

      – Нужно его уничтожить…

      – Каким образом?

      – Сжечь.

      – У меня времени не хватит.

      – В таком случае бросьте его в колодец.

      – Хорошо.

      Колодец, о котором говорил Губерт, находился за главным зданием, в кустах. Туда-то и направилась Мэри-Энн. Племянник графа был настороже… У колодца гувернантка осмотрелась. Убедившись в том, что за ней никто не наблюдает, она нагнулась, подняла юбку и, вытащив из-под нее какую-то вещь, перекинула ее через решетку колодца. Вещица, от которой спешила избавиться Мэри-Энн, оказалась не чем иным, как венком из цветов флердоранжа[3] с головы несчастной жертвы.

      – Дело сделано, – сказала гувернантка, подходя к Губерту. – Нужно достать его оттуда до наступления ночи и уничтожить.

      – Я беру это на себя. А Куркодем?

      – Он ждет вас этой ночью.

      – Значит, все хорошо?

      – Не просто хорошо, а отлично!

      – Очень рад, значит, дело продвигается. Идите, а я вернусь к моему дорогому дяде.

      – Да, отлично, мой милый, – повторила Мэри-Энн, когда Губерт скрылся из виду. – Но не нужно пытаться провести нас… Впрочем, все в наших руках.

      Когда племянник графа вошел в гостиную, мэр, «к своему великому сожалению», признал музыканта виновным в умерщвлении графини Элен Керу.

      IV

      Все то, о чем мы рассказали в предыдущей главе, начиная с брачной церемонии и заканчивая появлением на сцене мэра, произошло так скоро, что в два часа пополудни мэр приступил к допросу, который должен был пролить свет на это темное и таинственное преступление. Тело несчастной жертвы, закрытое белым полотном, лежало на матрасе, напротив окна. Граф Керу хотел, чтобы ее лицо оставалось открытым; яркие лучи весеннего солнца, освещавшие комнату, еще резче оттеняли мертвенную бледность тела и следы

3

Флердоранж – белые цветы померанцевого дерева, атрибут свадебного убора невесты.