Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв.. Антология

выбор не дари дриадам сих лесов;

      После моих оков оковы их презренны,

      Заплатишь кровью мне за черный грех измены.

      На льва, медведя ты, на вепря не ходи,

      Остерегайся гнев будить у них в груди.

      Ты диких злых зверей затронуть не отважься,

      К покорству не склоняй, пред ними не куражься,

      Оленей лучше ты преследуй иль косуль,

      Охота сладостна всем нам не потому ль?

      Тебя люблю, и страх подобный обоснован,

      Всего бояться след, когда любовью скован.

      Что будет, лишь представь, коль беспощадный рок

      Лишит меня тебя, кто страсть во мне разжег!»

      Он видел, что от слез лишь крепнуть этим чарам;

      Адонис отвечал рыданием и жаром.

      Не в силах госпожа покинуть те места,

      И на прощание целует раз до ста.

      Утехой скорбною, любовники, полны вы;

      Угасшей радости последние порывы

      В тот миг, когда слова рок обратил в ничто,

      И не вернуть уже того, что прожито!

      И вот на облаке явилась колесница,

      Встав на нее, тотчас исчезла чаровница.

      Напрасно он следил за нею в высоте,

      Он чувствовал лишь боль в душевной пустоте,

      А ветер всё крепчал, был глух к его моленью,

      Исчезнув из виду, она казалась тенью.

      А он Венеру звал через лесную тьму

      И эхо не слыхал, что вторило ему.

      В печальной памяти тотчас же восставало

      Всё, что незадолго влекло и чаровало,

      Он вспомнить силился благие времена,

      Но представлялись те лишь заблужденьем сна,

      Что вызывает в ночь бесплотные виденья

      О прошлом и уже обманном наслажденье.

      О счастье минувшем Адонис вспоминал

      И лесу пел о нем, но тот не понимал.

      Повсюду вкруг него вдруг нежности не стало.

      Как Ночь-волшебница раскинет покрывало

      И соком мака в сон несчастного клонит,

      И как светило дня восходит на зенит,

      Адонис жалобам бессменным предается,

      И плач его двойной в жилище раздается,

      И стон любовника, исполненного слез,

      Зефир повеявший в священный Пафос нес.

      Истома праздная, покинутость, унынье —

      Вот яды, коими питал он скуку ныне,

      Воспоминанием напрасным жил одним,

      И так всецело скорбь вдруг овладела им.

      И размышляя, как тоску прогнать подале,

      Охоту лучшим счел он средством от печалей;

      Средь мирных сих дубрав все удальцы вокруг

      Забавой этою свой тешили досуг.

      Адонис их собрал, посетовав героям,

      Что в их полях кабан свирепствует разбоем.

      Чащобный сей тиран приносит страх и вред

      И никакого с ним в округе сладу нет.

      Пеняет на него семье скупой оратай,

      Что всех надежд на серп лишен от супостата.

      Тот за сады дрожит, за пахоту – другой:

      Цереры он дары и Флоры мнет ногой;

      Источники мутит, чудовищу подобный,

      В горах шумит и дол опустошает, злобный,

      Отпора не боясь встревоженных селян,

      Готовится