Смешные люди. Александр Лепещенко

должности по вкусу, точно груши.

      – Сажин называет её нашим законом…

      – Это их закон, их, но не наш… вникните… И знаете что?

      – Пока не знаю.

      – Езжайте на вашу встречу. Объясняйтесь с Цеповязом, а вечером предлагаю посидеть, выпить… Как вы на это смотрите?

      – Положительно смотрю.

      …Казалось, что к Гулевичу еду не я один – джип с затонированными стёклами маячил в зеркале заднего вида. Но потом «лэнд крузер» свернул в подворотню, и я забыл о нём.

      Пустынность придавала улице некую угрюмую ширь; сделав поворот, она уверенно текла вниз с достоинством спокойной реки. Кругом тишина, однако неподвижные дома хранили своё, особое молчание, на их красных стенах, увитых кое-где виноградом, зияли чёрные провалы многочисленных окон.

      Дом моего друга – большой и спящий. Он тоже из красного кирпича и тоже увит виноградом.

      Пока дверь отворялась, я огляделся.

      Игривая элегантность тополей, тамариск, можжевельник – в саду перед домом царил порядок.

      «Здесь веранда, гостиная, – показывал апартаменты хозяин, – спальня, ещё спальня, мой кабинет».

      Мы расположились на большой кухне, в задней части дома. Гулевич достал бутылку «Бэллса» из холодильника, убавил огонь на плите, заправил рис куркумой, имбирём и мускатным орехом. Расставил тарелки, разложил вилки и ножи.

      Наконец всё было готово. Игорь Алексеевич поставил на стол большое блюдо с варёным рисом, изюмом и кусками жареной курицы. Я налил виски в стаканы.

      – Будем, что ли?

      – Давайте, Алексей Николаич!

      Виски был холодным, я плеснул ещё немного.

      – Вот лёд наколол… Вам нужен?

      – Нет, спасибо. Давайте, чтобы не было синдрома недоеной коровы… – Я поднял стакан и подцепил вилкой дольку лимона.

      – Прекрасный тост, прекрасный… Я бы добавил: и синдрома загнанной лошади…

      – Идёт, – повеселел я. – Закурю, вы не против?

      – Валяйте!

      Трубка с янтарным мундштуком.

      Вспышка спички, сливовый аромат голландского табака. И вот струйка дыма выюркнула в приоткрытое окно.

      Ветер ударил в створу, звякнув стеклом.

      Небо заволакивало злыми тучами.

      Хлопал гром.

      Ирисы в саду фиолетово чернели.

      Выкрепло сознание близкой беды…

      – Ну хорошо… А что дальше? Объяснились с Цеповязом? – Большие волосистые кулаки Гулевича покоились на столе.

      – А, всё к чёрту!

      – Да что к чёрту? Что? Расскажите толком!

      – С глазу на глаз поговорить с ним не получилось.

      – И что помешало?

      – Не что, а кто… Прицыкина цыкала-выкала… Сажин тоже, а Цеповяз вообще на час опоздал…

      – Ну а вы?..

      – Держался конечно… Только вышло дрянцо… – Я выбил пепел из трубки и положил её в карман пиджака. – Сказал, в общем… Ну, что служить бы рад, да прислуживаться тошно… Знаете, Александр Иванович ни слова не проронил… может, в спор боялся вступить…

      – И такое может быть… С вами как спорить, так легче в грязи поваляться