Афродита, или Античные манеры. Пьер Луис

себе, что она была бы желанной моделью для Грации с веером, которую он намеревался набросать на следующий день.

      Потом, внезапно, все его мысли смешались и целый рой мучительных вопросов зареял в его уме вокруг этой женщины в желтом.

      Что она делала на острове в эту ночную пору? Зачем, для кого она выходила так поздно? Почему она не подошла к нему? Она его видала, вне всякого сомнения, видала, когда он переходил набережную. Почему же она продолжала свой путь, не проронив ни слова привета? Шёл слух, что некоторые женщины выбирали иногда прохладные часы перед зарёй, чтобы купаться в море. Но у Маяка не купались. Море было слишком глубоко в этом месте. Кроме того, было слишком невероятно, чтобы женщина так покрыла себя драгоценностями только для того, чтобы пойти купаться!..

      Но тогда что же привлекло ее так далеко от Ракотиса? Быть может свидание? Какой-нибудь молодой кутила, который из жажды разнообразия выбрал вдруг в качестве ложа большие скалы, отполированные волнами?

      Деметриос хотел удостовериться в этом. Но молодая женщина уже возвращалась той же спокойной мягкой походкой, лицо её было освещено медленным лунным светом и концом веера она смахивала пыль с перил.

      V. Зеркало, гребень и ожерелье

      В ней была какая то особенная красота. Ея волосы походили на две массы золота, но их было слишком много, и они заполняли низкий лоб двумя глубокими волнами, отягченными тенью, затопляли уши, и свертывались на затылке семью поворотами. Нос был изящный, с выразительными ноздрями, дрожавшими по временам над толстыми накрашенными губами с закруглёнными и подвижными углами. Гибкая линия тела волнообразно изгибалась при каждом движении и оживлялась колыханием свободных грудей или поворотами прекрасных бедер, над которыми склонялась её талия.

      Когда она была уже не далее, как в десяти шагах от молодого человека, она повернула взгляд на него. Это были необыкновенные глаза, – голубые, но вместе с тем тёмные и блестящие, влажные, томные, полные слез и огня, почти закрытые под тяжестью век и ресниц. Их взгляд был словно пение сирен. Кто попадал в их свет, тот был непреодолимо пленён. Она это хорошо знала, и умело пользовалась производимым ими впечатлением. Но ещё более она рассчитывала на деланную пренебрежительность к тому, которого не могла искренне тронуть такая искренняя любовь.

      Мореплаватели, объездившие Красное море и доходившие до Ганга, рассказывают, что они видели под водою магнитные скалы. Когда корабли проходят возле них, гвозди и железные части вырываются и навсегда пристают к подводной глыбе. И то, что было прежде быстрым кораблем, жилищем людей, живым существом, становится только кучею плавающих досок, рассеянных ветром и швыряемых волнами. Так и Деметриос внутренне погибал пред этими большими притягивающими к себе глазами, и вся его сила покидала его.

      Она опустила глаза и прошла возле него.

      Он готов был вскрикнуть от нетерпения. Его кулаки сжались: он боялся, что ему не удастся принять спокойный вид, чтобы заговорить с