Афродита, или Античные манеры. Пьер Луис

Деметриос, я не боюсь этого! Ты никогда не захотел бы взять меня силком, хотя бы я была слаба, как влюбленная дева, а ты силен, как Атлант. Ты хочешь не только своего собственного наслаждения, – ты главным образом хочешь, чтобы я его имела. Ты хочешь видеть меня такою, хочешь видеть меня всю, потому что ты думаешь, что я прекрасна, и я действительно прекрасна. А луна освещает не так сильно, как мои двенадцать восковых факелов. Здесь почти ночь. Да и не принято раздеваться на молу. Я не могла бы, видишь ли одеться без своей рабыни. Дай мне оправиться, ты мне больно сжимаешь руки.

      Несколько минут они стояли молча, Потом Деметриос продолжал:

      – Надо покончить с этим, Хризис. Ты хорошо знаешь, что я не буду насиловать тебя. Но позволь мне пойти за тобой. Как бы ты не была тщеславна, но эта честь отказать Деметриосу – обойдется тебе дорого.

      Хризис продолжала молчать.

      Он продолжал ещё более ласково:

      – Чего ты боишься?

      – Ты привык, чтобы тебя другие любили. А ты знаешь, что нужно давать куртизанке, которая не любит?»

      Он начинал терять терпение:

      – Я не прошу, чтоб ты меня любила. Я уже устал от любви. Я не хочу, чтобы меня любили. Я прошу, чтобы ты отдалась мне. Я дам тебе за это все золото мира. Я имею его здесь в Египте.

      – Я имею его в своих волосах. Я устала от золота. Я хочу только три вещи. Дашь ты мне их?

      Деметриос почувствовал, что она потребует сейчас чего-нибудь невозможного и с беспокойством посмотрел на нее. Но она улыбнулась и сказала медленным голосом.

      – Я хочу серебряное зеркало, чтобы любоваться своими глазами на свои глаза.

      – Ты получишь его. Что ты хочешь еще? Говори скорее!

      – Я хочу резной гребень из слоновой кости, чтобы погружать его в мои волосы, как сеть в воду, освещенную солнцем.

      – Затем?

      – Ты мне дашь этот гребень?

      – Ну да. Кончай.

      – Я хочу ожерелье из жемчуга, чтобы раскинуть его на своей груди, когда я буду плясать для тебя в моей комнате свободные танцы моей родины.

      Он поднял брови:

      – И это все?

      – Ты мне дашь это ожерелье?

      – Какое ты только захочешь.

      Она заговорила ещё более нежным голосом:

      – Какое я только захочу? Я как раз это и хотела спросить. Ты мне предоставляешь самой выбрать свои подарки?

      – Конечно.

      – Ты клянешься?

      – Клянусь.

      – Чем ты клянешься?

      – Чем хочешь.

      – Клянись Афродитой, которую ты изваял.

      – Ну хорошо, клянусь Афродитой. Но почему все эти предосторожности?

      – Вот видишь… я не была спокойна… Теперь я спокойна.

      Она подняла голову:

      – Я выбрала свои подарки.

      Деметриос почувствовал беспокойство и спросил:

      – Как… – уже?

      – Да… Не думаешь ли ты, что я приму какое-нибудь там серебряное зеркало, купленное у смирнского торговца или у неизвестной куртизанки? Я хочу зеркало моей подруги Бакхиды, отбившей у меня на прошлой