Полоса отчуждения. Евгений Кулькин

в этой книге.

      И вообще, состоялось бы все это или нет, стояло под вопросом.

      Но тема диссертации, которую собиралась защищать Матильда Германовна Чистохвалова, звучала так: «Влияние фактора города на развитие личности среднестатистического россиянина».

      Дед Матильды, тоже ученый, Емельян Евстафьевич Полукров сказал:

      – Сейчас на город валят все, что только можно. Говорят, что тут даже подтяжки меньше жмут.

      Мать же Матильды, вечная домохозяйка с высшим образованием, Серафима Емельяновна сказала:

      – Грех не имеет прописки. А вот место жительства у него всегда конкретное. Поэтому если захочешь его найти в деревне, то и в город не надо ехать.

      И только отец Матильды Герман Борисович сказал:

      – Провинция – это полигон откровений, которые не свойственны городу. В городе же такая энергетика, которая третирует душу впервые попавшего под ее власть. Возьми Москву. Среднестатистический, как у тебя записано, мужчина, ушибленный столицей, держится год, а женщина и того меньше – всего полгода.

      – И кем же они становятся? – спросила дочь.

      – Сперва приспособленцами, а потом подлецами.

      Матильда не любит говорить с отцом на отвлеченные темы.

      Он тут же конкретизирует их. А то и вовсе терроризирует.

      А между тем дедушка раскинул на столе карту и, как стратег перед решающим наступлением, вздел на лоб очки.

      – В какой же тебе, милка, – начал он, – город поехать?

      – А чего думать? – сказал отец. – Пусть направляется в Волгоград. Немцы над ним в свое время поглумились. А так он тянется вдоль Волги смешными поселками. Поэтому мерзость там живет только в центре.

      Так Матильда Германовна оказалась в Волгограде.

      Теперь ей нужны были люди, склонные располагать чем-то поучительным.

      И ей повезло.

      На одном из диспутов на какую-то никчемную тему она приметила старичка, который все время нервно усмехался. К нему-то она и подошла.

      Задала несколько дежурных вопросов и неожиданно получила на них не только язвительные ответы, но и простецкое сожаление, что интерес к процессу жизни сейчас значительно ослабевает.

      Народ уперся в то, что выше Китайской стены, – собственную глупость.

      Пригласила она его к себе в гостиницу, по наущению отца, запасясь несколькими бутылками того, что вымывает ум, и он вместе с мочой выходит.

      Но дед, наверно, уже знал о новом открытии ученых, потому пить, или, как он выразился, употреблять, отказался.

      Тогда она осторожно спросила: а как, мол, город влияет на развитие личности?

      Он ответил:

      – Только пагубно.

      – Но почему? – был вопрос.

      – А потому что стыдность в городе давно на свалку свезена. Поэтому совестью в пору торговать из-под полы.

      Так – за трепом – засиделись допоздна.

      А когда старичок, а звали его Иван Митрофанович, собрался уходить, мысль ему в голову воткнулась.

      Это он так сказал.

      Именно – воткнулась.

      – Дам я тебе материал. Да такой, что пальчики оближешь.

      Ей стало жаль своего свежего маникюра.

      И далее дед сообщил:

      – Писатель у нас тут есть один. Потешник такой. Напишет книгу и обязательно где-нибудь рукопись притеряет.

      – Пьет, что ли? – спросила Матильда.

      – Нет, склерозничает.

      Он кинул свою фирменную ухмыль и признался:

      – Вот, это, у меня кучу листов оставил. И названием обозначил: «Полоса отчуждения». Потому поройся-покопайся, может, пользу какую обнаружишь.

      Так Матильда стала обладателем несостоявшейся книги. А когда взяла из нее все, что ее на тот час интересовало, то подумала сделать автору подарок и без его согласия отдать рукопись издателям. Долго мурыжили они рукопись, гоняли по разным инстанциям, пока однажды не открыли: и тема актуальна, и язык необыкновенный, и все другое прочее.

      А все оказалось просто: это отец Матильды Герман Борисович побывал, где надо, и надавил, на что требовалось. Поэтому все благодарности стоит адресовать только ему.

      А то бы скучной диссертацией все бы и кончилось.

      Если читатель заинтересован, то ему и книга в руки.

      Но это в том случае, если она будет издана.

      Предисловие

      На эту запись Максим наткнулся случайно.

      Была она начертана на клочке какой-то печатной вырванности и гласила: «Я прожила безвыборную жизнь. Хорошо это или плохо, покажет только моя смерть».

      Подписи не было.

      Но по почерку Максим безошибочно определил: писала Варя.

      Вернее, Вера.

      Хотя вообще-то она была Вероникой.

      Но почему-то очень желала, чтобы ее звали именно Верой.

      Была…

      Это