Горькая соль войны. Сергей Синякин

опять закричали, люди рванулись в стороны, сбивая друг друга. Немцы снова захохотали. Танк с натужным ревом поднялся на насыпь и сделал выстрел в сторону города. Было видно, как на территории одного из цехов взвился фонтан огня и дыма.

      Офицер заглянул в ров, пожал плечами и двинулся к машине, меланхолично постегивая стеком по голенищу сапога и уже совершенно не сомневаясь, что город падет в течение нескольких дней и солдаты – как они обещали фюреру – обязательно смоют степную пыль со своих сапог в реке, которую русские называли Волгой.

      Губы

      Зойка Семенова санинструктором была при отряде ополчения, что стоял на Нижнем и прикрывал подходы к тракторному заводу. Как раз тогда морячки с Тихоокеанского флота пришли – тоже Сталинград защищать. Ребята были фасонистые и не торопились сменить свои клеши и бушлаты на пехотные гимнастерки.

      Вот один из них и подкатил к Зойке со своей военно-морской любовью. Но Зойка была с Вишневой балки, а там с такими ухажерами привыкли быстро управляться.

      – Отвали, – сказала Зойка. – Солнце застишь!

      Морячок, однако, не унимался и проходу Зойке не давал. Стыдно было перед подружками.

      Звали морячка Ильей, и был он из себя ничего – но война же. Не то время, чтобы амуры крутить.

      – Слышь, морячок, – сказала Зойка. – Плыл бы ты на свой Дальний Восток. Как его там у вас называют – компáс дать?

      – Глупая, – обиделся Илья. – Я же серьезно.

      Через некоторое время морякам пришлось выдержать жестокий бой с немцами на Сухой Мечетке. Много их ранеными принесли в землянки ополченцев, чтобы с оказией переправить на левый берег – на правом их резать некому было, да и условия не подходили для продолжительного лечения. Зойка делала вид, что ей все равно, а потом не выдержала и прошлась по землянкам, заглядывая в лица раненым морячкам. Ильи среди раненых не было, но потому и непонятно выходило – радоваться или горевать. Ведь если человека нет в раненых, то необязательно он будет среди живых, вполне он мог и в убитых оказаться.

      Один из морячков, узнав Зойку, поманил девушку к себе:

      – Илюшку ищешь? – спросил он. – Не ищи, милая. На моих глазах… Хотел бутылку с горючкой в танк бросить, а пуля в нее попала. Как факел заполыхал… Схватил бутылку и горящим на танк бросился. Танк-то он сжег, да ведь и сам сгорел. – Посмотрел на Зойку жалобными глазами и тихо попросил: – Мне бы попить!

      – Нельзя тебе пить, – машинально сказала Зоя. – У тебя ведь проникающее в живот.

      Она вышла из землянки, огляделась по сторонам, убедилась, что никто ее не видит, и тихонько завыла, вытирая мокрые щеки жесткой пилоткой.

      Губы у этого Илюшки были… красивые губы. Такими губами только целовать.

      Дворец пионеров

      Немцы подъехали к Дворцу пионеров на набережной в трех автомобилях, крытых брезентом.

      Выкатились мышиной россыпью из машин, рассыпались по близлежащим домам и осмелели, выяснив, что русских поблизости нет. С осторожным любопытством они заглянули в дом, вошли в вестибюль и, увидев гипсовое изваяние Сталина, повергнутое взрывом