Горькая соль войны. Сергей Синякин

большого вреда!

      У дома она остановилась перевести дух. Остановившись, она не сразу смогла продолжить движение – голова кружилась, ноги не слушались, а в правой стороне груди нестерпимо жгло.

      Войдя в дом, Лидия Степановна села на табурет у кухонного стола.

      Сын Олег и маленькая Анечка с ужасом смотрели на нее.

      Лидия Степановна взяла вафельное полотенце и засунула его в кофточку. Полотенце стало мокрым.

      – Олег, – голос у нее был слабым. – Позови тетю Валю!

      К счастью, соседка оказалась дома.

      Заохав, она наклонилась над полулежащей на табурете Лидией Степановной:

      – Больно, Лидуся? Как же тебя угораздило? В больницу тебе надо! В больницу!

      Лидия Степановна и сама это понимала. С усилием выпрямившись, она поманила соседку рукой.

      – Карточки, – сипло сказала она. – Деньги в сумочке.

      Соседка закивала, с состраданием глядя на подружку.

      – Пригляди, – сказала Лидия Степановна.

      Боль все усиливалась, и когда вдруг показалось, что она стала нестерпимой до крика, боль исчезла и тело стало необыкновенно легким. Лидия Степановна блаженно улыбнулась.

      – Пригляди, – сказала она, – пока в больнице буду!

      – Пригляжу, – пообещала Валентина.

      Лидия Степановна прикрыла глаза.

      – Вот что, – сказала она. – Если что, ты их не бросай, ладно? Я ведь знаю, что Лешка к тебе ходил. Знала, да молчала. Что зря скандалы устраивать? Ты дождись его, дождись. И детей не бросай. Обещаешь?

      Она еще не понимала, что умирает, что жизнь оставляет ее. Она чувствовала удовлетворение оттого, что дошла, что принесла карточки, деньги и хлеб, а значит, дети не останутся голодными.

      Соседка Валентина, закусив губу, смотрела на нее глазами, полными слез. Она-то понимала, что Лидия Степановна умирает. Не отрывая взгляда от подруги, она непослушными руками выталкивала детей в коридор.

      – Обещаю, – глотая слезы, сказала она.

      Лидия Степановна тихо вздохнула.

      Валентина долго смотрела на усталое лицо с темными кругами под глазами. После смерти оно медленно приобретало бледный, естественный вид. Сейчас Лидия Степановна выглядела на свои двадцать шесть лет, не более. «Знала и молчала, – подумала Валентина. – Надо же!»

      Перекрестившись, она закрыла лицо подруги белой марлей, накрывавшей до того тарелки на столе, вытерла глаза и собралась с духом.

      Выглянув в коридор, она попросила теперь уже своего семилетнего сына, стараясь, чтобы голос ее не дрожал и не прерывался:

      – Сбегай за дядей Ваней, Олежек. Скажи, чтобы с лопатой пришел.

      Укрепрайон

      Танки Виттерсгейма перевалили через рельсы дороги на Москву близ станции Котлубань и скрылись в русле реки Мечетки. Пройдя по нему, танки выскочили к Латошинке, и перед ними открылась панорама тракторного завода и паромной переправы Рынок.

      – Вижу город! – сообщил Виттерсгейм в штаб армии.

      На холмах, покрытых полынью