Имя Тени – Свет. Алена Браво

суда Сантьяго с приятной улыбкой подтвердила, что наши дети – кубинцы, да-да, кубинцы, а потому будут служить в армии и, если потребуется, защищать революцию с оружием в руках; потом взошла древняя, как Антильская гряда, проблема колбасы, начисто лишенная иронического подтекста: девчата налетали на Линькова, как разъяренные наседки на лисицу, требуя себе права на остатки продуктов, которые не доедают совспецы:

      – Жены специалистов и близко нас не подпускают к магазину, что на территории советского поселка, дело доходит до пикетов!

      – А все для того, чтобы потом нам же эту жратву втрое дороже продать!

      – Вы сами говорили: мы тоже советские гражданки, наши дети есть хотят!

      – Вы совсем забыли про Байямо, Гуантанамо, а нас там сорок женщин! Почему бы вам когда-нибудь не приехать посмотреть, как мы живем?

      Напрасно, девочки, кричите: Москва слезам не верит. Линьков нервно поглядывает на часы: не перешел ли он ненароком меру сближения с «постоянно проживающими», установленную Генконсульством?

      В глубине зала поднялась с места молоденькая россиянка, совсем еще девочка, и рассказала обычную историю: муж привез на Кубу и бросил, свекровь отняла тархету, денег нет, живут с ребенком практически на улице, вернуться на родину не за что.

      – Мой муж – военный, я ходила к генералу Эспиноса, командиру армии Ориенте, он только плечами пожал…

      Консульские за столом президиума тоже пожимали плечами, а мы молча пустили по кругу мешочек, куда клали, кто сколько мог: по пять, десять песо. По крайней мере, поест сегодня, бедняжка. А билет на самолет в Союз стоит очень дорого… Получив в руки полный мешочек денег, россиянка зарыдала во весь голос.

      – Беги отсюда, – говорит мне на улице Таня из Витебска, поправляя платье на довольно большом животе. – Ты еще молодая, начнешь жизнь сначала… может быть…

      Наша белорусская «диаспора» сбилась в кучку на автобусной остановке.

      – Бросьте, кому мы в Союзе нужны? – кричит Зинка профессионально поставленным голосом торговки. – Замуж кто вас там возьмет, бабы?!

      – Я, конечно, в письмах домой приукрашиваю нашу жизнь, – признается Лида.

      – Зачем?

      – Родителей жалко. В «Комсомолке» про наших девочек из Гаваны недавно статья вышла, мои старики прочитали – матери «скорую» вызывали. Я-то совсем другое пишу: белые яхты, синее море…

      – В совке нас презирают, – вздыхает Таня.

      – В совке нам завидуют! – усмехается Ольга.

      – Не нойте, бабы, прорвемся, смотрите, сколько здесь мужиков! Не пропадем! – дымит сигаретой Нинка, бывшая минская проститутка, подцепившая своего чернокожего Чендо на вокзале, да от радости не удосужилась поинтересоваться, в какую-такую заграницу ее везут; пока Чендо учился в аспирантуре, Нинка была примерной женой, а на Кубе не выдержала, стала тайком заниматься родным прибыльным бизнесом. – Нет, эта страна как раз по мне!

      – Девочки,