Черный парус беды. Сергей Юрьевич Борисов

но скоро подъем стал круче, все чаще путь преграждали базальтовые глыбы и причудливые нагромождения камней. Дистанцию пришлось сократить до десяти метров, вернее, она как-то сама собой сократилась.

      Нам потребовалось минут двадцать, чтобы добраться до скал, если и похожих на ворота, то весьма отдаленно, и расщелины. Которая на самом деле расщелиной не была. Ущельем тем более. Наверняка у вулканологов есть для подобных образований специальный термин, мне же «расщелина» показалась похожей на овраг. А будь она поуже и не такой глубокой, это и вовсе была бы канава.

      Еще двадцать минут ушло на то, что пройти «овраг» от «устья» до «истоков». Ни Козлова, ни пещеры мы не обнаружили.

      – Петя! – закричал я, сложив ладони рупором.

      Нет ответа.

      – Петя! Ау!

      Тишина. Только море шумит вдалеке. Только чайки кричат в вышине. Пиит, блин.

      – Что будем делать? – обратился я к моим спутникам.

      Вид у Полуярова был совсем затравленный. От него мне совета не дождаться.

      – Может, это не та расщелина? – сказала Шелестова.

      – Может быть. Тогда поищем другие.

      Вернувшись к «устью», мы повернули налево. Мы снова двигались, выдерживая дистанцию в двадцать метров. Впереди появилась очередная скалистая гряда, и я подумал, что за ней может быть еще один «овраг».

      И тут я услышал крик:

      – Не подходи! Не подходи ко мне!

      Это кричал Козлов. И кричал он Шелестовой. Я кинулся к Миле.

      Петя сидел на дне ямы – не рукотворной, как на берегу, а явно природного происхождения. Когда рядом с Шелестовой, застывшей на краю ямы, появился я, Козлов завопил снова:

      – Нет здесь никакого золота! Нет! Нет!!! Не убивайте!

      Вот еще новость.

      – Никто не собирается тебя убивать, – заверил я Петьку, но мой голос лишь подстегнул его:

      – Вы пришли за картой! Я знаю! Вот карта! Берите!

      Козлов выхватил из-за пазухи вчетверо сложенный лист и кинул его в мою сторону. Лист затрепыхался в воздухе и упал обратно на дно ямы.

      – Мы пришли за тобой, – со всей возможной теплотой сказал я. – И нужен нам ты, а не карта.

      – Не убивайте! – снова заорал Козлов, превратно истолковавший мои слова.

      – Да пошел ты, Петя! – вскипел я и сказал Миле. – Хрен с ним. Пусть валяется. Главное, что живой.

      Шелестова повернулась и пошла к Федору, который оставался там, где застал его крик Козлова. По-моему, Полуяров даже присел от испуга.

      Я последовал за Милой, но остановился, когда мне в спину ударились слова:

      – Андрей! Это она убила! Я знаю! Я видел!

      Видел он. Я не видел, но тоже знаю. Да, убила, ну, так было за что.

      * * *

      – Я не хотела его убивать, – сказала Мила.

      Мы снова были на берегу. Сидели, пили, ели. Я, Федор и Шелестова. Козлов расположился в отдалении. Я отнес ему чипсы, бутылку воды и несколько «лепестков» плавленого сыра в вощеной бумаге. Петька с такой жадностью набросился на еду, что мне стало совестно за свое поведение. Грубовато я с ним все же. Но, честно