Торжество тревог. Валерий Пушной

она вообще всегда думала стремительно:

      – Почему бы нет? Но при условии: вы расскажете о себе, – искорки в ее глазах оживились.

      – Обещаю, – согласился Пекрасов. – Отвечу на любой вопрос.

      Когда Алла садилась в свою машину, он обходительно поддержал под локоть и коснулся губами ее пальцев. По руке Истровской пошли волнующие импульсы.

      На двух машинах они подкатили к ресторану. Припарковались.

      Она едва успела открыть дверцу и выставить наружу ноги, как он вынырнул из-за машины и протянул руку. Ей понравилось.

      Алла любила, когда на ней останавливались взгляды мужчин. Голодные мужские взгляды наполняли ее энергией и делали еще более привлекательной.

      Ресторан был небольшим и единственным в этом маленьком городе. Зал удлиненный, с десятью столиками.

      Истровская прошла вглубь, выбрала место. Пекрасов поспешно выдвинул для нее стул. Ее стройная фигура изящно опустилась на сиденье. И она затылком почувствовала, как его жадный взгляд метался по ее худенькому телу, как он не мог оторвать рук от спинки стула. Наконец Дмитрий сел напротив. Она молчала, ожидая, с чего он начнет разговор.

      – Вы прекрасны, как фея, Алла Васильевна! – с восторгом произнес Пекрасов.

      Наконец-то, удовлетворенно подумала она, кажется, он понял, как должен играть свою роль, и начал правильно делать. Однако сравнение с феей было неподходящим. Ибо о себе Истровская знала все и не видела ничего схожего с волшебницей. А вот о нем – ничего. Кто он, откуда, как появился в городке?

      – Я несколько лет работал на станции техобслуживания в таком же небольшом городке, – начал Пекрасов, – потом открыл свое дело. Вдвоем с приятелем организовали мебельное производство. Дело пошло удачно. Расширились. И стали думать об открытии сети мебельных салонов. Но, как я вам говорил, торговать – это другая наука. Молва принесла, что вы удачливый предприниматель в сфере торговли. Поэтому я пришел к вам.

      Искорки в глазах Аллы, вспыхнув, погасли. Как-то пресно он все рассказал. Но походило на правду. Всегда и во всем стремительную Аллу на этот раз что-то притормаживало, она продолжала присматриваться. Ей не очень нравилось, что в его черных глазах она вязла словно в болоте. Они засасывали ее. Но при этом в них ничего нельзя было прочесть.

      Странное чувство охватывало Истровскую. Если бы не это чувство, она бы уже потащила Дмитрия к себе. Взяла б за жабры, чтобы не выскользнул. Но сейчас, несмотря на все его красивые слова, Алла стопорилась. А он восхищался ею, говорил много, слова лились из него, как журчащий ручей. Старался, хотел понравиться. Дурачок, думала она, язык у мужика не для того, чтобы плести небылицы. Магазинчик. Вижу я твой магазинчик. Весь он у тебя между ног болтается.

      Надо было на что-то решиться. Она не узнавала себя. Почему такая неуверенность? Впрочем, она не обманывала Адаевского, когда говорила ему, что стала другой. Но измениться полностью человек все-таки не способен. А потому и у нее наступил момент перелома. Истровская отбросила внутреннее сопротивление, отпустила