Торжество тревог. Валерий Пушной

ее пальцы на руле слегка подрагивали.

      – С тобой я снова поднимусь, стану на ноги! – Решимость тронула резкие черты лица Аспенского.

      – Что же тебе все эти годы мешало подняться? – Печаева смотрела недоверчиво.

      – Если бы ты была со мной, я бы выстоял. – Глаза Константина сверкнули. – Ты мне нужна! – Плотный, крепкий, с покатыми плечами, он сидел прочно и неподвижно.

      Ей показалось, что в эту минуту она увидала прежнего Аспенского. Но это длилось недолго, потому что его глаза начинали быстро гаснуть. Марина откинулась на спинку сиденья, задумчиво глянула в лобовое стекло, долго не шевелилась, потом произнесла:

      – Андрею я тоже нужна.

      – Все это глупо, Марина, – надавил Константин. – Глупо жить с человеком ради жалости к нему.

      – А ради чего с тобой жить?! – с вызовом спросила женщина. – Ради твоих амбиций? Разве мне от этого будет легче? Что ты мне можешь дать?

      – Все, что ты любишь! – непривычно торопливо пообещал он.

      – Я люблю свободу! – воскликнула она. – Ты не способен ее дать. Я это уже хорошо видела. И я знаю результат такой жизни.

      Аспенский тяжело задышал, щеки налились кровью:

      – Я стал другим, Марина, – с трудом выдавил он из себя, – я многое осознал, я стал другим. – И снова нажал: – Что толку от твоей свободы, когда все тебе опостылело? Только не говори, что это не так. Я не слепой, Марина, я не слепой. Я вижу, как ты время от времени уматываешь подальше от Андрея, и он не знает, где ты куролесишь.

      – Но я все равно возвращаюсь к нему, – вздохнула Печаева. – Он добрый. Он мне все прощает. Ты не такой, Константин. Ты не способен прощать женщин. А нам это необходимо. Мы из другого теста слеплены, Константин. Нам нужен мужской восторг, а не пресные разговоры о бизнесе.

      Аспенский понял, что его попытка провалилась. Сразу равнодушие разлилось по всему телу. Он и раньше своим металлическим голосом не мог закрыть ей рот, а теперь подавно. Но прежде чем выйти из машины, положил ладонь на ее руку:

      – Не надо терять время, Марина, у нас его и так много утрачено.

      Сквозь стекла она видела, как Константин медленно направился к своей машине. Женщина не удивилась предложению, она всегда чувствовала, что такое предложение от него когда-нибудь поступит.

      Мир, в котором она жила долгие годы, никак не хотел отпускать ее. Ей было жалко видеть Аспенского слабым, однако греть его у себя на груди она не собиралась. Это время прошло, кануло в Лету, она не хотела помнить о нем. Вот только Константин еще не выкарабкался из прошлого, цепляется за него и хочет вернуть туда ее. Глупо, глупо. Это было трагедией Аспенского. Он не понимал, как все изменилось.

      Марина оторвалась от мыслей об Аспенском, вспомнила Хавина. Вот за ним сейчас она могла бы пойти, если б он позвал. Но она не верила, что он позовет. Она убеждена была, что он не решится поломать свой уклад. Ведь с нею ему придется поломать все, впрочем, как и ей тоже.

      Странно устроена жизнь. Сначала женщина хочет отправить Павла на тот свет, а теперь сожалеет, что он не рискнет позвать ее. Однако хмель