Сбежавшие сестры. Сэнди Тейлор

скучала по семье, но иногда, глядя на покрытые снегом холмы, чувствовала, что могла бы остаться здесь навсегда. Мне все здесь нравилось: и дом, и часовня, в которую мы с Олив так и прокрадывались, пока дьявол не видит. Я с восторгом наблюдала смену времен года, которой толком не замечала в Бермондси. Там смог часто смешивался с туманом, поднимавшимся от реки, и почти полностью заслонял солнце, а небо вечно казалось серым. Не было цветов, которые напомнили бы о начале весны, не было желтеющих по осени листьев, которые осыпались бы на землю и шуршали под ногами. Ну а летом стояла просто ужасная духота. В нашей квартире было всего одно окно, и временами становилось нечем дышать. Казалось, что воздух просто не может проникнуть в этот тесный лабиринт из высоких зданий. Пот стекал по спинам полураздетых грузчиков, таскавших тяжелые мешки на баржи. В карманах у рабочих лежали старые лоскуты ткани, чтобы вытирать лицо. Некоторые повязывали эти тряпки на головы, становясь похожими на пиратов. В жару люди чаще злились друг на друга. Детей чаще лупили, мужей чаще пилили. Все ругались больше, чем обычно. Летом в Бермондси можно было услышать кучу бранных слов.

      Казалось, все шло уж слишком хорошо – в таких случаях жди беды, ведь так? Было ли у меня предчувствие? Или я просто не могла поверить, как нам повезло, что мы оказались здесь, за много миль от родного дома, и попали в дом к людям, которые любили нас и заботились как о родных?

      Все мои страхи сбылись однажды вечером, когда мы влетели в кухню с чудесными новостями о том, что в школе устроят рождественскую ярмарку.

      Тетя Бет и дядя Дилан сидели за столом.

      – Нужно обязательно испечь пироги. Можно, тетенька Тетя? – воскликнула Олив.

      Но та не ответила, и я поняла: что-то случилось.

      – Сядьте, девочки, – велел дядя Дилан.

      Олив продолжила щебетать:

      – За лучшие пироги будут давать призы! Вы мне поможете, тетенька Тетя?

      – Помолчи, Олив, – велела я.

      – Я рассказываю тетеньке Тете про пироги.

      – Понимаю, милая, но сейчас нужно немного помолчать.

      – Нам нужно кое-что вам сообщить, – начал дядя Дилан.

      – Вы ждете ребеночка? Ой, вот бы здорово! Я так люблю малышей! Я могу помочь за ним присматривать, – пообещала Олив. От нетерпения ей не сиделось на месте.

      Тетя Бет погрустнела.

      – Нет, Олив, мы не ждем ребенка.

      – Очень жаль, – расстроилась моя сестренка.

      Тетя Бет печально улыбнулась:

      – Да, согласна.

      – Я подумала, вдруг Боженька решил все же послать вам ребенка.

      – Олив, замолчи, пожалуйста, – одернула ее я. – И сядь, прошу тебя.

      Дядя Дилан опустил взгляд и какое-то время молчал. Тетя Бет протянула руку и сжала его пальцы и своих. Он тяжело вздохнул и посмотрел на нас.

      – Сегодня нам сообщили, что мы должны уехать из этого дома.

      – Почему? – нахмурилась я.

      – Потому что мы нужны в городе, где сможем принести