#эдиптына. Лика Конкевич

папочка…» – погладила портрет, словно он слышит ее и взяла шоколад, быстро вытягивая его из сердечной трубочки. Слезы синхронно по траектории вниз.

      Поток настолько сильный, что нос тут же принимает их часть в свою работу. Не справляется и он.

      Эрика открывает рот, дышит им. Наклонилась достать платочек из сумки, но тут молниеносно из памяти прилетело воспоминание.

      Она ни разу не думала о нем. И сейчас ей хотелось стереть его и запихнуть обратно, но было поздно.

      Сознание уже получило посылку от бессознательного.

      Эрика отрицательно закачала головой, все быстрее и быстрее. Плечи задрожали в молчаливой истерике.

      ***

      Зима. Такая же холодная, как и сегодня.

      Ей 14. Каникулы. Они с отцом стоят посреди леса. Ждут рейсовый автобус. Ей кажется, что прошло невероятное количество времени, пока она насквозь промерзла. Это потом она узнает, что не может рожать и быть мамой. Потом пролежит в больнице месяц.

      А пока она стоит и смотрит обреченно на лес и на своего отца, который время от времени распахивает свою шубу и достает из-за пазухи пол-литра. Откручивает крышку, делает очередной глоток и завинчивает обратно.

      И это потом она узнает, что стоять им так и мерзнуть четыре с половиной часа. А можно было сидеть в автовокзале и ждать транспорт там. В тепле…

      И тут она чувствует этот отвратительный запах свежей водки. Совсем рядом. У своего носа.

      Сморщилась. Подняла глаза, а перед ней стоит пьяный человек и смотрит на нее.

      «Чего ревем?» – собирая буквы в слова, спрашивает он.

      Эрика вскакивает в свои остывшие ботинки, уже на ходу прихватывает шубу, блокнот и сумку, заворачивая шарф вокруг своей тонкой шеи и вылетает на мороз.

      Снова на мороз. Не многовато ли за один вечер?

      В это место она больше не придет. Как и в то, где Мигель ее оглушил про отца.

      Переживания, разочаровавшие в отце. Неужели так много лет она носила это в себе?

      Неужели это все было в ней?

      Неужели спрятала так глубоко, что искренне поверила в идеального отца – Мужчину?

      Папа…

      Слово застряло на ее губах и она нервно вытерла их ладошкой. Словно он только что поцеловал ее…

      Выплевывать. Она стала выплевывать это. В свежий снег, стоя между домами. Как заправский мужик, которому уже нечего стесняться.

      Она снова вспомнила. Как пьяный отец поцеловал. В тринадцать. У нее был день рождения.

      А он прямо в губы. Смачно. Засасывая ее девичьи в свои противные, толстые и пьяные. Как же они воняли тогда…

      Разрыдалась и села в снег.

      «Да что же такое-то? Когда это закончится? Когда этот день закончится? Когда все это перестанет выходить из меня?» – проносилось в ее голове.

      Но она была бессильна в этой борьбе.

      Страшная машина воспоминаний уже была запущена. И беспощадна. Они били Эрику неожиданно. Как будто вышла на ринг, а драться не умела. Над ней потешались,