Besame mucho, клуша!. Анна Яковлева

на диване и шуршала свежим номером «Ведомостей».

      – Привет!

      – Привет, – пробасила зам и, не отрываясь от газетного разворота, похлопала ладонью по коже сиденья рядом с собой так, будто Лера была комнатной собачкой. – Ну ты как? Решила разводиться?

      Подчиняясь унизительному жесту, Ковалева присела:

      – Что еще остается?

      – Жизнь себе испортишь и козлу своему дорогу к греху расчистишь, у него башню окончательно сорвет, а все эти карамельки только обрадуются. Так что, подруга, подумай сто раз. – Галина с шумом свернула газету.

      – И как ты такая умная одна живешь?

      – Девочка моя, – бодро произнесла Бочарникова, – кому нужны умные? Ладно, давай к делу. Крутов обратился за помощью.

      – Какой такой Крутов? – Лера еще осмысливала фразу о взаимосвязи одиночества и интеллекта, и фамилия Крутов проскочила мимо сознания.

      – Депутат Крутов Василий Васильевич. Ну? Можешь думать о ком-нибудь кроме своего Дворника? – Громоздкая, грохочущая, как железнодорожный состав, фамилия Дворянинович с легкой руки язвительной Галки трансформировалась в Дворника.

      Трактовка происхождения фамилии устраивала всех, и Леру в том числе – компенсировала «клушу».

      Ковалева старательно соображала: Крутов, Крутов…

      – Ах, Крутов! Сладкоголосая птица-говорун?

      – Это между прочим. Открою тебе страшную тайну: Крутов – один из наших учредителей, – перешла на шепот Галина.

      – Как? Это же запрещено законодательством!

      – Акции оформлены на жену Крутова, так что у закона нет никаких претензий к депутату.

      – Вот прохиндей! – восхитилась Лера.

      Отчасти пройдошливость Крутова объяснялась тем, что у него была счастливая внешность человека, который нравится всем.

      Мужчина был харизматичный, умный, в меру циничный и – ну надо же какая редкость для народного избранника! – любого мог заговорить до смерти.

      Птица-говорун высокого полета.

      Бывший журналист, представитель губернатора по связям с общественностью, Крутов вступил в правящую партию, в которую несколько лет плевался огненной слюной.

      Обо всем всегда имел суждение, не боялся вслух комментировать закулисные и подковерные игры в администрации и Законодательном собрании – зарабатывал дешевую славу. Однопартийцы прочили Крутову большую политическую карьеру, а враги – места не столь отдаленные.

      Мнение о Крутове Лера составила из его газетных, радио– и телеинтервью – самой сталкиваться как-то не доводилось, хотя вращались они в соседних сферах.

      По мнению Ковалевой, у депутата был кроме словоохотливости куда более серьезный недостаток: внешность депутата ничего общего не имела с неброским оперением Казимира – другого примера под рукой у Леры не было.

      Василий Крутов был непозволительно красив, а красивых мужчин Лера подсознательно остерегалась.

      Это была не наглая, демоническая красота и не томная, с поползновением в женскую. Василий