Находка на станции Стрельна. Игорь Москвин

на его лицо. Неспроста он здесь появился! Ох, неспроста.

      – Думаю, ты прав. Пока с ним господин Холодович беседует, рассказывай, что удалось узнать? Вижу, так и пышешь сведениями.

      – Кое-что удалось узнать, – таинственно прошептал Жуков.

      – Не томи.

      – Серафим Елантиевич Синицын жил бобылем…

      – Это я знаю, далее.

      – Имел будку на Сытнинском рынке, где торговал птицами. Говорят, что деньги у него водились, но самое главное, что день тому ныне убиенный приходил к околоточному и жаловался, что днем к нему в дом залезли воры и украли вещей на тридцать целковых, даже ризы сорвали с икон, видимо подумали, что они золотые. Но околоточный Сазонов только посмеялся над стариком и заявил, что тому привиделось.

      – Любопытно.

      – Вот именно, Сазонов даже не ходил в дом, когда старик заявил, что дверь не взломана, стекла целы.

      – Голдыш?

      – Может быть, он же по таким делам.

      – Поговорю с Холодовичем, я видел, как он то ли целковый, то ли трешку сунул Петьке.

      Подходить к помощнику пристава не пришлось, он сам подошел к начальнику сыска.

      – Я думаю, дело скоро разрешится наилучшим образом, – лицо Холодовича светилось довольством, и глаза блестели от удовольствия, что, мол, и без сыскной обойдусь.

      – Уж не с Петькиной ли подачи? – Путилин смотрел не на Ивана Егоровича, а за Голдышем, наблюдая за поведением и чувствами, читаемыми на круглом со шрамом над верхней губой лице, а самое главное, Иван Дмитриевич не упускал из виду взгляд Петьки, какой-то настороженный и цепкий.

      – Да, – признался помощник пристава, – он мне доложит об убийцах, сегодня разузнает.

      – Убийцах? – Путилин прикусил губу.

      – Так точно, я ему сказал.

      – Понятно, пойду все же с ним поговорю.

      – Господин Путилин, вы отбиваете у меня агентов, – обиженно произнес Холодович.

      – Я только перекинусь несколькими словами.

      Иван Егорович тяжело задышал, словно остался недовольным, что столичный сыскной начальник стремится отобрать у него лавры нашедшего убийц.

      Иван Дмитриевич вальяжной походкой большого начальника подошел к Петьке Голдышу и, взяв за руку, отвел подальше от любопытствующей толпы.

      – Ну, здравствуй, Петя, – слащавым и нежным голосом проворковал Путилин, когда они отошли подальше.

      – Здравия желаем, ваше превосходительство, – громким голосом ответил Голдыш.

      – Не на параде, не кричи, забыл мое имя-отчество? – поморщился Иван Дмитриевич и добавил: – Какими судьбами?

      – Никак нет, Иван Дмитрич, не забыл, – Петя сглотнул скопившуюся слюну. – Вот шел на рынок, увидел – толпа стоит, вот любопытство верх и взяло.

      – Ясненько, – теперь они стояли друг против друга, и Путилин внимательным взглядом следил за глазами и лицом Голдыша, – уж не твоих ли рук дело?

      – Да что вы, Иван Дмитрич, – глаза забегали, и казалось, что собеседник Путилина втянул голову в плечи. – Вы знаете ж, я по другой части. Ну, там замок взломать, шапку с головы