Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел. Татьяна Николаевна Зубачева

же думали о спальниках, – Новиков уже вставал и вдруг замер на половине движения.

      – Ты что? Костя!

      – Что случилось?

      – Слушайте, – Новиков обводил их горящими глазами. – Лагерное убийство, песни про Хаархан, свисты… Да Малец же – лагерник!

      – Тебе, Костя, не спать вредно, – засмеялся Золотарёв. – Заговариваться начинаешь.

      – Лагерников расстреляли, – кивнул Спиноза.

      – По бумагам и спальников всех расстреляли. А их только у Аристова больше сотни побывало, Гена вон десяток с ходу насчитал, и сколько их ещё… – Новиков резко тряхнул головой. – Нет, лагерник Малец. Или вырос при лагере.

      – Охранники работали вахтовым режимом. Вырасти при лагере Малец не мог, – медленно, явно сдерживая себя, рассуждал вслух Гольцев. – А вот в лагере… Это многие нестыковки с тем же Ротбусом снимает. И ты, Коля, лагерный свист где услышал? У Бредли.

      – Д-да, – кивнула Шурочка, – он же не просто блондин, он седой наполовину, и…

      – И лагерная истерика, которую он тогда закатил. Демонстративно, но на полном самоконтроле. Тоже характерно.

      Что уже решили расходиться, все мгновенно забыли. И этот вихрь замечаний и озарений никого не оставил в стороне.

      – Да. И ещё одно, – как всегда в таких случаях мгновенно всплыло в памяти оказавшееся нужным именно сейчас. – Сам только сейчас понял и связал. Браун. Сидней Готфрид Браун.

      – А! – кивнул Золотарёв. – Я его помню. Возил нас в резервацию возле имения Бредли. И что с ним такое, Гена?

      – Он приехал в Бифпит. Поиграть и вообще… по делам. И прибежал к нам с повинной. Я был на совещании у мэра и только протокол читал. Так вот, явился в комендатуру и заявил, что работал в лагерной охране.

      – Что?!

      – Да, Коля, именно. Сам заявил, предъявил своё удостоверение. И вот что интересно. Прибежал он утром, а накануне вошли в город последние стада. В том числе и стадо Бредли с пастухами. Кого из них Браун мог так испугаться, что прибежал к нам? Хозяин Паласа, увидев спальников, сбежал из города, а Браун…

      – Ты гений, Старцев! Где он? Этот Сидней, как его там?

      – Не знаю, он был отправлен по инстанции.

      – Найду! Но если это так… Если… из-под земли вытащу!

      Глаза Золотарева горели знакомым всем присутствующим и не раз испытанным ими самими огнём «горячего» поиска. И все знали, понимали и помнили, что этот огонь надо гасить, пока в радостной горячке не натворили глупостей.

      – И что? – Гольцев смотрел на Золотарёва, прицельно сощурив глаза. – По какой статье ты его задержишь, Коля?

      – Был бы человек, а статью я ему подберу, – отмахнулся Золотарёв.

      – Значит, врали бумаги? – сладко улыбнулась Шурочка. – Не всех расстреляли?

      – Значит, за что-то его помиловали, – ответно и не менее сладко улыбнулся Золотарёв. – А вот это уже может быть статьёй. Во всяком случае, предметом расследования.

      – Ну, бог в помощь, – иронически хмыкнул Спиноза. – Найти Брауна не проблема, раз он оформлен по всем правилам, да ещё по явке. Таких немного, не потеряется. Допросить его…