Руины Арха 3. Бродяга. Олег Геннадьевич Фомин

сказал бы, что жарко. Сквозняк. Однако девушка все равно помахала на шею ладонью, как веером, пальцы слегка расправили края монашеского халата на груди, и ладонь снова машет, уже в вырез – глубина теней, округлые блики на розовом молоке кожи, посередине тугая черная стрелка.

      Мирослава смотрит в глаза. Медленно – очень медленно – встает с колен.

      Сорвала со стены кусочек мха, протирает один из наконечников двустороннего копья – излюбленное оружие адептов Небесного Арха, – который запачкан кровью.

      – А ты, вижу, в Руинах давненько, Владик.

      Я улыбнулся.

      – Видишь?

      – Ви-и-ижу…

      Она подняла с пола и повесила на плечо свое оружие дальнего боя – самопал, похожий на гранатомет револьверного типа. Только не пузатый, какие они обычно, а более длинный и узкий, как дробовик. В барабане, кажется, восемь зарядов. Вещь явно кустарная. Часть деталей из дерева, в начинке – элементы левых механизмов: шестеренка часов, поршень медицинского шприца, проволока и многое другое. И все в кожухе из банальной пластиковой бутылки.

      – Идем? – спросила Мирослава.

      Я кивнул.

      Повернул голову лицом к демонше.

      – Ксара?

      Та изящным полумесяцем спрыгнула на пол, приземлилась в приседе, застелив пол одеялом плаща. Только яростку легче не стало – повис как тряпочка, шипы уныло согнулись в крючки.

      Мы пошли.

      – А как ты попала в Руины, Мирослава? – спросил я.

      – Ой, да брось, Владик. Просто Мира. Или Слава.

      – Хорошо. Мира. Как ты попала в Руины?

      – Да ничего особенного… Барин выпороть приказал. Зазевалась, гуся в печи перепалила. Восемь плетей у столба. Благо кнут Митьке достался, лупит не больно, рука у него калеченная. Ударе на шестом все погасло, а очнулась тут.

      Я чуть не врезался лбом в колонну.

      Еперный смартфон! Из какого ж века ее занесло? То-то голова все еще побаливает. Наверное, переводит на русский с какого-нибудь старорусского.

      – Плетьми? – возмутился я. – За гуся в печи?!

      – Да сама виновата, клуша. Бросила микроволновку без присмотра, а сама ушла с Марьей по телефону сплетничать.

      Я споткнулся.

      Не упал только потому, что Мира поймала за плечо, и я повис на ней. Да так, что нос почти уткнулся ей в грудь.

      – Осторожней, милок, – сказала она ласково. – Успеешь еще…

      Чего успею?

      Я выпрямился. Мы снова пошли, и я только теперь осознал, что она сказала до этого. Руины, вы совсем охренели? Чем ей голову напичкали? У них там, оказывается, крепостное право рука об руку с высокими технологиями.

      Однако смириться с этой концепцией Руины не дали.

      Поворот вывел нас в зал такой степени разрухи, легче назвать пещерой.

      Тем не менее, в одной из ям – костер. А у костра спиной к нам сидит человек. С нашего ракурса виден только плащ неопределенного цвета, сливается с окружением, и такого же цвета капюшон. Человек держит руки ближе к огню.

      Держит странно. Ассоциации с лапками богомола…

      Мирослава хотела было окликнуть, но я прижал указательный