Джинны пятой стихии. Евгений Лукин

Влас.

      – Без оружия?!

      – Ну так это… чтоб друг друга не убивали… не грабили…

      На лицах обоих стражей сначала оттиснулось туповатое недоумение, потом оба взгоготнули.

      – Ну вы мудрецы! – насмешливо протянул один. – Оружия людям не давать… Так это ж как раз грабь – не хочу!

* * *

      «Да, попал… – растерянно думал Влас, глядя в широкие спины удаляющихся стражей. – Ещё, что ли, добавить?.. Нет, наверное, лучше не надо…»

      Он встал, подошёл к стойке, над которой немедленно всплыл атлетический торс бармена в незапятнанно-белой рубашке и при галстуке, а то, что Влас поначалу принял за подтяжки, вблизи оказалось сбруей от наплечной кобуры. Из-под мышки виднелась тыльная часть рукоятки тяжеленного пистолета. А вот лицо бармена внимания как-то не приковывало.

      «Один заказ… Интересно, сколько это будет в сусловских – один заказ? Наверное, много, если сказала: смотри не напейся…» – Я расплатиться… – пояснил Влас.

      Коротко стриженная голова важно кивнула с высоты торса.

      – А-а… М-м… Тут ещё на чашечку кофе хватит? С сахаром…

      Бармен не выдержал и усмехнулся.

      – Я принесу, – сообщил он, принимая купюру.

      Влас хотел вернуться за свой столик, но был задержан седенькой улыбчивой четой.

      – Да вы подсядьте к нам, юноша… Что вы там, право, в гордом одиночестве?

      Влас подумал и подсел.

      – Нуте-с, добро пожаловать в наши криминалитеты, – приветствовал его старичок. – Раздрай. Аверкий Проклович Раздрай, прошу любить и жаловать. А это супруга моя – Пелагея Кирилловна.

      Влас представился. Бармен принес кофе и ворох сдачи.

      – Итак, вы у нас впервые, – констатировал Аверкий Проклович, с любопытством разглядывая молоденького иностранца. – И каковы впечатления?

      Влас откашлялся.

      – Да я пока… присматриваюсь только…

      Раздрай покивал.

      – Замечательно, – одобрил он. – Я, кстати, смотритель местного краеведческого музея, так что пользуйтесь случаем…

      – Тоже отмазка? – не подумавши брякнул Влас.

      Старичок округлил глаза.

      – О-о… – с уважением протянул он. – Да вы, я смотрю, на глазах в нашу жизнь врастаете… Совершенно верно, именно отмазка. И отмазка, я вам доложу, превосходная! Делаю вид, будто честно тружусь – комар носа не подточит… – Раздрай чуть подался к собеседнику и, лукаво подмигнув, понизил голос до шёпота. – Между нами говоря, личина-то приросла давно – в самом деле честно тружусь, однако поди докажи! А кроме того… – Дребезжащий старческий тенорок снова обрёл внятность. – Пенсия по инвалидности. Вот! – И смотритель музея чуть ли не с гордостью предъявил протез. – Всё это, молодой человек, избавляет меня от печальной, на мой взгляд, необходимости…

      – Аверкий! – укоризненно прервала Пелагея Кирилловна. – У мальчика кофе стынет.

      – Да-да, – спохватился супруг. – Простите…

      Терпения его, однако, хватило только на то, чтобы дождаться, пока Влас сделает пару глотков.

      – А