Мушкетер и фея. Владислав Крапивин

Идут!

      Все забрались на перекладину.

      Противник двигался в боевом порядке. Мерно колыхались копья и звякало железо.

      – Красиво идут, черти, – со вздохом сказал Сережка. Наверное, все-таки завидовал, что нет у него такой могучей армии.

      – Ну и красота! Понацепляли утильсырье… – откликнулась Вика.

      Викинги приближались. Толька шел впереди. Рогатый чайник его вспыхивал на вечернем солнце. Лучи отскакивали от него, как оранжевые стрелы. Справа и позади командира шагал верный адъютант Вовка Песков по прозвищу Пескарь. Впрочем, знающие люди утверждают, что прозвище это надо писать через «и», потому что оно не от фамилии, а от Вовкиной писклявости. Пескарь (или Пискарь) тоже был в чайнике, только не в блестящем, а в эмалированном. Крышки у чайника не было, и в круглом отверстии торчал белобрысый хохол.

      Строй викингов остановился, нацелившись острием на забор.

      – Ну, чего расселись, как курицы? – глухо спросил Самохин из-под шлема. – Идите, побеседуем.

      – Сено к корове не ходит, – сказал Сережка.

      – Трусы, – заявил Толька, презрительно глядя сквозь прорези. – Это вам не пятеро на одного.

      Джонни гордо улыбнулся.

      – И не шестнадцать на двух малышей, – сказала Вика.

      – Пескарь, давай, – приказал Самохин.

      Адъютант вышел из строя и приблизился к забору. Тонким голосом он отрапортовал:

      – Объявляем вам всем смертельную войну до полной победы, чтоб не было вам нигде проходу!

      – Все? – спросил Сережка.

      – Все, – сказал Пескарь и нерешительно оглянулся на ярла.

      – Объявил и катись отсюда, – хмуро предложил Сережка.

      – Сам катись, – ответил Пескарь, потому что приказа отступать не было.

      Джонни деловито плюнул, целясь в неприкрытую макушку викинга, но не попал. Оскорбленный Пескарь поднял копье, чтобы отомстить обидчику. Борька и Стасик ухватили копье за наконечник, дернули к себе. Пескарь не ожидал такого фокуса и выпустил оружие. Дорины тупым концом копья трахнули Пескаря по щиту, и посол викингов шлепнулся на асфальт, раскидав худые, как циркуль, ноги.

      Викинги склонили копья и ринулись к забору. Пятеро друзей, как парашютисты, посыпались вниз, во двор.

      – Минуточку! – крикнула Вика и метнулась к своему крыльцу. Буквально через несколько секунд она примчалась с ведерком. Вода блестящим языком перехлестнула через забор. Послышались яростные крики, и викинги отступили. Вика снова уселась на шатком заборе.

      – Эй вы, мелкий рогатый скот! – радовалась она. – Обезьяны в дырявых мисках! Получили? Мы вас всех переловим по одному, рога пообломаем!

      – Уикто-ориа-а! – раздался позади возмущенный вопль. – Что ты говоришь! Сию же минуту ступай домой! Ты сведешь меня в могилу!

      – Сведешь тебя… – проворчала Вика и шумно упала с забора. – До завтра, мальчики. Сегодня меня весь вечер будут перевоспитывать.

      – Держись, – откликнулся Сережка. – Утро вечера мудренее.

      Но утро не оказалось мудренее. Оно не принесло ни радостей, ни свежих мыслей, ни особых новостей. Была только одна