Скромница для злодея. Сара Маклейн

попал в цель.

      Герцог отвернулся, снова уставившись в окно.

      – Убирайся.

      Глава четвертая

      Фелисити проплыла сквозь открытую дверь фамильного особняка, не обращая внимания на то, что брат следует за ней буквально по пятам. Она остановилась и вымученно улыбнулась дворецкому, все еще придерживающему дверь.

      – Добрый вечер, Ирвинг.

      – Добрый вечер, миледи, – нараспев отозвался дворецкий, закрыв дверь за Артуром и потянувшись к перчаткам графа. – Милорд.

      Артур покачал головой.

      – Я не надолго, Ирвинг. Я зашел только поговорить с сестрой.

      Фелисити повернулась и наткнулась на взгляд карих глаз, точно таких же, как и ее собственные.

      – Значит, теперь ты хочешь поговорить? Домой мы ехали в полном молчании.

      – Я бы не назвал это молчанием.

      – О, нет?

      – Нет. Я бы назвал это потерей дара речи.

      Она фыркнула, стягивая перчатки. Фелисити воспользовалась этой минутой, чтобы не смотреть брату в глаза и не испытывать жаркого чувства вины, пронизывающего ее насквозь при мысли, что придется обсуждать этот катастрофический вечер.

      – Боже праведный, Фелисити! Я не уверен, что в христианском мире найдется хоть один брат, который сумеет подобрать нужные слова по поводу твоего нахальства.

      – О, пожалуйста! Всего лишь одна крохотная ложь. – Она направилась к лестнице, махнув рукой и пытаясь сделать вид, что вовсе не перепугана до смерти. – Множество людей совершали куда более вопиющие поступки. Можно подумать, я пошла работать в бордель.

      Глаза Артура чуть не вывалились из орбит.

      – Крохотная ложь? – И прежде, чем она успела ответить, он добавил: – И ты даже слово «бордель» знать не должна.

      Она обернулась, успев подняться на две ступеньки выше своего близнеца.

      – В самом деле?

      – В самом деле.

      – Полагаю, ты думаешь, что мне не пристало знать слово «бордель».

      – Не думаю. Знаю. И хватит говорить «бордель».

      – Я тебя смущаю?

      Брат прищурил карие глаза.

      – Нет, но я вижу, что тебе этого хочется. И я не желаю, чтобы ты оскорбляла чувства Ирвинга.

      Дворецкий вскинул брови.

      Фелисити повернулась к нему.

      – Я оскорбляю ваши чувства, Ирвинг?

      – Не больше, чем обычно, миледи, – со всей серьезностью произнес старик.

      Он ушел, а Фелисити коротко рассмеялась.

      – Я счастлив, что хоть кто-то из нас все еще может находить в нашем положении удовольствие. – Артур посмотрел на большую люстру над головой и сказал: – Боже праведный, Фелисити.

      Что ж, они вернулись туда, откуда начали. Ее снова пронзило чувством вины, паникой и ощутимым страхом.

      – Я не собиралась этого говорить.

      Брат кинул на нее взгляд.

      – Бордель?

      – О, теперь шутишь ты?

      Он развел руками.

      – Я не знаю, что еще делать. – Артур замолчал, потом ему в голову пришло еще кое-что. Совершенно