Сто тысяч раз прощай. Дэвид Николс

шоссе, а у меня в голове по-прежнему звучал один-единственный голос, который твердил: сосредоточься, это важно, сосредоточься.

      – Жаль, что сегодня не удалось потрепаться, – заговорила она.

      – Да, не до того было.

      Мы топали дальше.

      – Я подумал, ты меня избегаешь, – сказал я.

      – Нет, что ты! Я пару раз обошла кругами, но ты все время изображал кота, поэтому… – Тут она засмеялась и, на мой взгляд, слишком долго не умолкала, а потом убрала волосы за ухо.

      – Ну извини.

      – Если честно, мне показалось, это ты меня избегаешь.

      – Бог с тобой! – Кто бы мог подумать, что моя нелюдимость может быть истолкована как нелюдимость. – Просто мне тут малость непривычно.

      – Думаю, к такому привыкнуть невозможно.

      Мы шли дальше. Под зеленым сводом зависла дневная жара; в неподвижном воздухе тут и там темнели тучки мошкары, как отпечатки большого пальца на поверхности фотоснимка. Где-то вдалеке на низких частотах гудела автомагистраль, а сзади доносилась болтовня актеров, по-шпионски державшихся на расстоянии.

      – Послушай… скажи честно, – решилась она, – ты с трудом переваривал все происходящее?

      – А что, заметно было?

      – Ну да. Особенно когда ты изображал памятник; я уж подумала, ты сейчас, как бы это сказать… разнесешь все вокруг.

      – Просто у меня ничего не получалось.

      – Еще как получалось! Кстати, когда ты изображал паровоз, это было потрясающе – притом что я такими словами не бросаюсь. Но даже тогда у тебя на лбу читалась… ярость! – Она снова засмеялась, прикрыв рот ладонью.

      – Да говорю же, не мое это…

      – Зачем тогда пришел?

      Я смотрел перед собой.

      – Попробовать что-то новое. Отвлечься.

      – От влияния улицы.

      – От проблем.

      – У тебя проблемы?

      – Не то чтобы очень большие. Просто дома скучища.

      – А сегодня… здесь тоже скучно было?

      – Не сказать, что скучно…

      – Вот тебе и ответ.

      – …но просто не по себе как-то.

      – Есть такое, поначалу все так говорят. Все с этого начинают. Представь, что тебя взяли в Иностранный легион или в десантные войска, где приходится бегать с холодильником на горбу и утолять жажду собственной мочой или чем попадется. Так и здесь: никогда не знаешь, что тебя ждет. Зато мы все повязаны, все без комплексов. Чувствуешь, как ты повязан?

      – Не так чтобы очень.

      – Но без комплексов?

      – С комплексами.

      – Ну подожди, вот начнем репетировать… Тебе какую роль дали?

      – Какого-то Симпсона, что ли.

      – Самсона. Это же здорово. Сплошные издевки, шуточки ниже пояса. О-о-о-очень дерзкий перец.

      – Ну, приплыли.

      – Только бедрами не поигрывай. Предоставь это Джульетте.

      – Тебе, что ли?

      – Ну да. – Она скривилась. – Будем знакомы.

      – Ничего себе: заглавная роль.

      Она хохотнула:

      – Заглавная – не всегда самая