Закат над Квантуном. Леонид Владимирович Дроздов

это осознание доставляло ему удовольствие.

      «Он сильно изменился. И не в лучшую сторону…», – с сожалением отметил титулярный советник. Что же могло с ним произойти? Уж не прознал ли Фридрих об измене своей супруги Эммы с покойным Фуше или, упаси Боже, еще с кем?

      Внезапно погасили свет. В тяжелой темноте слышались приглушенные голоса мужчин и вульгарные смешки вышеупомянутых дам. Тапер и скрипач заиграли медленную красивую музыку.

      Дали свет. На сцене появился давешний полнокровный господин с зализанной назад шевелюрой и наглыми глазами.

      – Дамы и господа! Благодарю вас за то, что решили провести этот прекрасный вечер в нашем кафешантане! – объявил распорядитель-конферансье, который оказался еще и антрепренером в одном лице, как Горский и полагал.

      – Мы искренно рады видеть вас здесь и, надеюсь, этот замечательный зал станет вашим излюбленным местом отдыха! Уверен, сегодняшний вечер запомнится вам надолго!

      – Где Зизи? Хотим Зизи! – нетерпеливо прокричали зрители с дальнего края.

      Антрепренер расплылся в довольной улыбке.

      – Наберитесь терпения, джентльмены! Совсем скоро вы ее увидите! А пока рекомендую вам выпить и закусить, потому как потом вам будет не до этого! Да! Дам вам один дружеский совет: запаситесь шампанским – наша этуаль, скажу вам по секрету, обожает «Veuve Clicquot».

      Не успел он это договорить, как с разных концов зала донеслось: «Официант! Официант! Вдову Клико! И нам, и нам! Две Клико!! Официант!». Заказал «Veuve Clicquot» и Унгебауэр, поддавшийся общему порыву. Впрочем, он, эту Зизи уже видел, поэтому, скорее всего, опирался на собственное мнение.

      Владелец-конферансье тем временем продолжил:

      – Итак, дорогие друзья! Я приглашаю на эту сцену нашу бесценную, нашу несравненную, нашу обворожительную, нашу желанную и таинственную этуаль! Встречайте! Зизи Ардан!!!

      Антрепренер скрылся за кулисами, оставив от себя тонкую полосу единственного софита. Ничего не происходило. В зале нарастало напряжение, все затаились в ожидании примы, подогреваемые тихой размеренной музыкой.

      Вдруг свет погас полностью, а когда одинокий софит вырвал из темноты обещанную этуаль, зрители дружно ахнули.

      Сквозь густой табачный дым Горский разглядел стройную фигуру брюнетки в светлом платье с декольтированными руками, шеей и плечами. Зажглись ярче софиты, и стало возможным отчетливо разглядеть даму, величаемую Зизи Ардан. Лет тридцати – тридцати пяти, идеального стана (не худого и не толстого), с выразительными, но грустными глазами, с чудесными волосами цвета вороного крыла, которые венчала цветочная тиара, с мраморной шеей, которую обрамляли волны жемчужного ожерелья, с выдающимся бюстом, ловко очерченным тугим корсетом – в эту женщину невозможно было не влюбиться и не воздать должное ее красоте.

      Голодные до женских тел, все без исключения присутствовавшие джентльмены с животным упоением взирали на Зизи Ардан, в которой, казалось, воплотилось всё лучшее, что могло было быть в даме: лицо, фигура, грация.