Закат над Квантуном. Леонид Владимирович Дроздов

Горский.

      – Вот поэтому! – в тон судебному следователю ответила мадам Ардан, или Тереза Страшкевич, протянув сложенный вчетверо листок.

      На нем Горский прочел следующее:

      «Милая Зизи, Вы были сегодня невѣроятно восхитительны! Но зачѣмъ же Вы поѣхали къ этому мерзавцу на проспектъ Витте? Если я еще разъ увижу Васъ въ его обществѣ, право, я Васъ задушу. Будьте впредь благоразумны».

      – Кто принес записку? – осведомился судебный следователь, нахмурив брови.

      – Никто. Мне ее подкинули под дверь, – Тереза внимательно глядела на Горского, будто ожидая от него какого-то чуда. И сочла нужным прибавить: – Я живу в «Империале».

      – Вы случайно не захватили с собой остальные записки?

      – Откуда вы знаете, что записок было несколько?.. – опешила этуаль. Глаза ее заблестели.

      – Это логично. В записке, которую вы мне показали, не прослеживается мотив автора. Иными словами, неясно, что ему от вас нужно.

      – Но ведь он же ясно пишет, чтобы я не ездила на проспект Витте к… гм… к одному господину, – запнулась мадам Ардан.

      – Да, но выглядит это всего лишь как некая промежуточная просьба-угроза. Он определенно посылал вам еще как минимум одно письмо.

      – Их было два, – созналась Тереза.

      – Вы покажете их мне?

      – Нет.

      – Нет? И при этом хотите, чтобы я вам помог?

      Этуаль кафешантана отвернулась и заговорила сквозь зубы, еле сдерживая эмоции:

      – Послушайте, господин Горский, какая разница, что он мне там писал? Вот письмо, в котором он мне угрожает! Что вам еще нужно, чтобы понять, что я в опасности??

      – Для начала я не могу расценивать данное послание как явную угрозу. Для этого мне недостает сведений, которые вы отчего-то не желаете мне сообщать.

      – Господи, да что такого дадут вам те письма? – застонала мадам Ардан-Страшкевич. – Этот мерзавец признавался мне в любви, настаивал на свидании, но когда я манкировала, прислал грубое письмо, в котором упрекал меня в безнравственности, напомнил обо всех моих визитах за несколько дней и в ужасно вульгарной форме описал, как будет мною владеть… Вам это хочется почитать??

      – Мне совершенно не интересны фантазии этого сумасшедшего, – быстро парировал Горский, – Равно как и ваша частная жизнь. Однако в этих письмах могут быть зацепки, которые позволят выйти на след маньяка.

      – Вы подобрали очень подходящее слово: этот человек – маньяк.

      – Вы сами сказали, что в первом письме он настаивал на свидании. Где и когда он желал с вами встретиться?

      – Он звал меня… в «Юго-восточные номера».

      – Вот как? Весьма прагматично. Теперь понимаю, почему вы оставили его послание без внимания.

      – Не понимаете, господин Горский.

      – Так объяните, – потребовал сбитый с толку судебный следователь.

      – Если бы он позвал меня в свой дом, я бы, вероятнее всего, согласилась. Сперва бы, конечно, узнала его имя и материальное положение. Но ездить по гостиницам – портить свое реноме, – довольно туманно и уж как минимум спорно ответила Зизи Ардан.

      «Ох, прав был