Солнце в рюкзаке. Евгения Мелемина

надо учить ходить и даже бегать – это первое, что в нас вложено. А вот нервы у Раннингов слабее, чем нервы Лайнменов и Квоттербеков. Точнее, психика Раннингов должна быть гибкой и приспосабливаемой к изменениям. Это дает некий внутренний дисбаланс, но он должен быть в пределах допустимой нормы. Насчет Тайтэндов не знаю. Им, видимо, прикручивают руки, а остальное бросают на самотек.

      Пока я раздумывал о рождениях по правилу Аттама, Тайтэнд сделал неожиданное – подошел и бросил мне на колени маленький тяжелый «Щелчок» – индивидуальную стрелковую игрушку, в умелых руках способную воробью глаз выбить.

      – Пойдем постреляем, – сказал он. – А то черт знает, чем нас там болельщики кормить возьмутся.

      Я нацепил куртку и шлем, дождался кивка Квоттербека и пошел за Тайтом в зеленые шумящие кусты, которые он ловко раздвигал плечом.

      С веток сыпалась крупная холодная роса – заодно и умылся. Солнце бросало лучи прямо сверху, вертикально, и они держались за рыхлую землю, как воткнутые спицы. Через пару шагов начинался крутой склон, за который даже кустарники цеплялись с трудом. Приятно пахло мокрой листвой.

      Тайт повернулся боком и легко сбежал вниз, как будто полжизни по холмам лазил. Для меня спуски тоже не были проблемой.

      Мы остановились внизу, над уступом, уходящим вниз почти под прямым углом. Склон порос тощей травой и настырным густым орешником.

      Несколько орехов Тайт сорвал и сунул в сумку, я последовал его примеру, но пробовать их не стал.

      – А теперь – тихо, – шепотом сказал Тайт и бесшумно заскользил вниз.

      Как можно тише я скатился следом, и Тайтэнд посмотрел на меня не то что одобрительно, но без бешенства – точно. Я только сейчас рассмотрел – глаза у него тоже рыжие, с зелеными крапинками и внимательным глубоким зрачком.

      Неплохой, наверное, парень…

      – Раннинг!.. Эба твоя мама!

      Пока я разбирался в произошедшем, поднимал «Щелчок» и тыкал им в разные стороны, Тайт уже вломился в заросли орешника, и оттуда ударило два коротких выстрела.

      А потом рядом со мной взлетел «пень». Он стоял здесь давно, трухлявый и ободранный, никого не трогал, но от звука выстрелов забился и с трудом поднялся в воздух, роняя всяческий сор и пыль.

      От неожиданности я вскинул «Щелчок» обеими руками и нажал на курок.

      «Пень» обрушился вниз, а из кустов показалось удивленное лицо Тайта.

      – С почином, – сказал он, поднимая «пень» за желтые лапы. – Жирный.

      Он посмотрел на меня и развеселился:

      – Еще побродим? Здесь уже всех распугали.

      – Давай, – легко согласился я, таща из его рук мою добычу. Меня дергало от азарта и запаха крови. – А у тебя что?

      Тайт расстегнул сумку и показал два желтоногих «пенька» поменьше.

      – Здесь много, – сказал он. – Я ночью учуял…

      И тут у меня щелкнул наушник и голосом Квоттербека сказал:

      – Возвращайтесь.

      – Не линия, а курорт, – проговорил Тайтэнд, карабкаясь наверх.

      Я обогнал его безо всяких усилий и остановился:

      – Я