Солнце в рюкзаке. Евгения Мелемина

сердцевиной. Он радовался этой штуке как ребенок. Лайнмен, который легко перенимал чужие эмоции, шел рядом с ним и хмуро и нерешительно улыбался.

      – Это дьявольский корень, – наконец сообщил Тайтэнд, размахивая штуковиной. – Эта штука может выдержать напряжение, достаточное для питания небольшого «Прыгуна».

      Я видел на полигоне «Прыгунов» – двуногие бронированные махины, оснащенные тяжелым оружием, – и видел кусок провода, которым размахивал Тайт. Наверное, это действительно была замечательная находка.

      – Башню разрушил «Прыгун»? – спросил Квоттербек.

      Тайтэнд подумал немного.

      – Я думаю, что тот, кто был в башне, разрушил «Прыгуна», – не очень уверенно сказал он. – Хотя это и странно. Видели, как повреждена кладка? «Прыгун» обрушился на нее. Значит, либо погиб пилот, либо машине перерезали сухожилия.

      Он завертел головой.

      – Здесь кто-нибудь живет? Наверняка чертовы аборигены потом растащили его на кастрюли.

      – Кого? – спросил я, чтобы просто послушать, каким спокойным бывает Тайтэнд, но он моментально вскипел.

      – Кого-кого! Пилота, конечно же! Из него получились отличные котелки. А «Прыгуна» похоронили и теперь носят на его могилу мертвых голубей во славу бога Аттама.

      Мне пришлось смолчать. Интересно, думал я, почему, когда Тайтэнд нарывается на грубость, это называется боевым духом, а когда я радуюсь – недопустимыми эмоциями… Ведь чем-то похоже.

      Лайнмен позади глухо закашлял.

      – Раннинг, – Тайт даже оббежал меня сбоку, – а ты такой умный не от Эбы ли…

      Я посмотрел в его треугольное рыжеватое лицо и развернул автомат, легко представив, как бью его прикладом точно в переносицу и как он воет и скулит.

      – Задачка, – сказал Квоттербек, не оборачиваясь. – В башне Лайнмен, Тайтэнд и Раннинг. Их атакует «Прыгун», пилот которого болеет за Луну. Время на решение задачки – три минуты.

      – А где Квоттербек? – откашлявшись, спросил Лайн.

      – А его в условиях задачи нет. Время пошло.

      Я всю голову сломал, пытаясь представить, чем в такой ситуации может быть полезен Раннинг, и додумался только до идеи убежать с Солнцем. Но что делать дальше? Без команды Солнце не дотащишь. Это проигрыш, притом позорный…

      Три минуты мы шли тише тихого, только Лайнмен дышал тяжело, с какими-то хрипами и бульканиями, но тоже явно раздумывал.

      Честно говоря, меньше всего я полагался на его идеи – не верилось мне, что в круглой его голове могут вариться полезные мысли. И глаза у него были пустоватые. Квоттербек потом как-то поправил – это называется «добрые», балбес, – но по мне, так пустоватые, слишком чистые, что ли… Как вода в бассейне.

      Три минуты истекли. Тайт хмурился, собирая подвижную кожу на лбу складками.

      Он был похож на школьника, который изо всех сил делает вид, что выучил урок. Его первым и спросил Квоттербек.

      – Значит, так, – сказал Тайт, присел на корточки и начертал пальцем на песчаной дорожке