Невеста герцога. Джулия Куин

Большую Медведицу, а затем Малую – воистину тот, кто придумывал названия, обладал абстрактным мышлением – и еще какое-то созвездие, похожее, она могла поклясться, на колокольню.

      Не то чтобы она знала такое созвездие, но тем не менее.

      Она изменила позу, чтобы лучше разглядеть сверкающую россыпь звезд на севере, напоминавшую, при некотором воображении, ночной горшок довольно причудливой формы, но, прежде чем успела прищурить глаза, послышался звук шагов. Кто-то шел по саду в ее сторону.

      Вот досада! Ее уединение нарушено. Она не имела его дома, и, похоже, здесь ей тоже не удастся побыть одной.

      Амелия замерла, ожидая, пока нарушитель ее спокойствия уйдет, и тут…

      Не может быть.

      Конечно, это был он.

      Ее благородный жених во всем его великолепии.

      Что он здесь делает? Когда она покинула бальный зал, он был вполне доволен, танцуя с Грейс. Даже если танец закончился, разве он не должен проводить свою партнершу к остальной публике и уделить несколько минут ничего не значащему разговору? Еще несколько минут потребовалось бы, чтобы отразить атаку представителей линкольнширского общества, не оставлявших надежды, что их помолвка разладится. Разумеется, никто не желал зла будущей новобрачной, но Амелия не раз слышала, как некоторые дамы обсуждали возможность того, что она влюбится в кого-нибудь другого и сбежит в Гретну.

      Как будто кто-то мог бы сбежать незамеченным из ее дома.

      Но похоже, его светлости удалось оторваться от своих преследователей с рекордной скоростью, и теперь он крался через сад за домом.

      О, ладно, он шел, прямой, высокий и горделивый, как всегда. Тем не менее он явно пытался ускользнуть потихоньку – факт, который Амелия удостоила приподнятой брови. Предполагалось, что у герцога достаточно присутствия духа, чтобы уходить через парадную дверь.

      Она была вполне довольна, прокручивая в голове нелестные байки о нем, но он выбрал этот момент – ибо она была самой невезучей девушкой во всем Линкольншире, – чтобы повернуть голову в ее сторону.

      – Ваша светлость, – сказала Амелия, не видя смысла притворяться, будто она не знает, что он ее заметил.

      Он не ответил на приветствие, что Амелия нашла довольно грубым, но она была не в том положении, чтобы пренебрегать хорошими манерами. Поэтому она встала и, пояснив:

      – Внутри так душно, – вышла.

      Собственно, так и было. Даже если не это явилось причиной для ее ухода.

      Герцог по-прежнему молчал, глядя на нее со своим обычным надменным видом. Трудно было не дрогнуть под этим суровым взглядом, на что, как Амелия полагала, и делался расчет. Она умирала от желания переступить ногами, или сжать кулаки, или стиснуть зубы. Но она отказывалась доставить ему это удовольствие, если он вообще заметил ее терзания, и стояла совершенно неподвижно, с безмятежной улыбкой на лице, позволив себе только склонить набок голову.

      – Вы одна, – заявил он.

      – Да.

      – Снаружи.

      Амелия не представляла, как подтвердить это наблюдение, чтобы по крайней