Невеста герцога. Джулия Куин

очевидным вопросом.

      – Не слишком много, – отозвалась Грейс легким тоном, словно пытаясь преуменьшить случившееся. – У меня вообще ничего. Полагаю, сразу видно, что я небогата.

      – Бабушка, наверное, в бешенстве.

      – Она немного расстроена, – признала Грейс.

      Томас чуть не рассмеялся. Он сознавал, что это неприлично и немилосердно, но всегда обожал недосказанность.

      – На ней были ее изумруды, не так ли? – Он покачал головой. – Старая перечница до смешного привязана к этим камням.

      – Вообще-то она сохранила свои изумруды, – ответила Грейс, утомленная настолько, что даже не упрекнула его за то, что он назвал свою бабушку старой перечницей. – Она спрятала их под подушкой сиденья.

      Это произвело на него впечатление.

      – Она спрятала драгоценности?

      – Спрятала я, – уточнила Грейс. – Она сунула их мне, прежде чем они ворвались в карету.

      Томас улыбнулся, восхищаясь ее находчивостью, а затем, после несколько неловкой паузы, заметил:

      – Вы так и не сказали, почему до сих пор не легли. Определенно вы заслужили отдых.

      Она помедлила, издав неопределенный звук и оставив его гадать, что приводит ее в такое смущение.

      – У вашей бабушки возникла странная просьба, – наконец сказала она.

      – Все ее просьбы странные, – заметил он.

      – Нет, эта… – Она испустила вздох отчаяния. – Вряд ли вы захотите помочь мне принести картину из галереи.

      Такого Томас не ожидал.

      – Картину? – переспросил он.

      Она кивнула.

      – Из галереи?

      Она снова кивнула.

      Он попытался угадать… и сдался.

      – Надеюсь, она попросила картину скромных размеров.

      У Грейс был такой вид, словно она сдерживает улыбку.

      – Натюрморт?

      – Нет.

      Милостивый Боже, его бабушка наконец-то сошла с ума. Пожалуй, это даже хорошо. Возможно, он сможет отправить ее в приют для умалишенных. Вряд ли кто-нибудь станет возражать.

      – Она хочет портрет вашего дяди.

      – Моего дяди? Которого?

      – Джона.

      Томас кивнул. Он мог и не спрашивать. Конечно, он никогда не знал своего дядю. Джон Кавендиш преставился за год до его рождения. Но замок Белгрейв долго жил под его тенью. Вдовствующая герцогиня всегда больше всего любила своего среднего сына, и все это знали, особенно остальные сыновья.

      – Он всегда был ее любимцем, – промолвил он.

      Грейс бросила на него вопросительный взгляд.

      – Но ведь вы его не знали.

      – Нет, конечно, – отозвался он деловитым тоном. – Он умер еще до моего рождения. Но мой отец говорил о нем.

      Довольно часто, и никогда с симпатией.

      Тем не менее ему придется помочь Грейс снять портрет со стены. Бедняжка одна не справится. Он покачал головой.

      – Надеюсь, портрет не в полный рост?

      – Боюсь, что да.

      Боже. С его бабушкой не соскучишься.

      Нет, он не будет этого делать.

      Он