Пуле ангел не помеха. Борис Васильев

сами по себе: видимо, были оснащены дистанционным управлением.

      Огороженный высоким дощатым забором без единой щелочки, дом представлял собою старинную барскую усадьбу в миниатюре. Двухэтажную кирпичную постройку с одноэтажными флигелями по бокам окружали подсобные помещения. По их внешнему виду нетрудно было догадаться, где когда-то был хлев для скотины, где хранилище для сена. К бане, возведенной сравнительно недавно и больше похожей на некий пряничный домик с расписными наличниками, украшенным витиеватой резьбой крыльцом и блестящим петухом–флюгером на коньке крыши, примыкало озерцо. Даже не озерцо, а скорее бассейн, стилизованный под естественный водоем с чистым, покрытым желтым песком дном.

      Оказалось, Стрельников приехал вторым. На стоянке за воротами уже стоял знакомый старенький «Опель» Портнова. С высокого и просторного крыльца навстречу Виктору спускался какой-то мужичок в накинутой на плечи телогрейке и радостно улыбался во весь свой щербатый рот. «Вот уж и слуг себе Остапчук завел, – с неприязнью подумал Виктор. – Сейчас еще и челядь высыпет с песнями, бубнами и плясками». Но, присмотревшись внимательнее, он узнал в лысоватом прихрамывающем мужичке Вовку Погорелова. Это был уже не тот верткий и хваткий паренек, которого он знал когда-то. Водка превратила его в безобразного старика с ввалившимися щеками на сером, землистого цвета лице.

      – Витя! Витенька! – радостно пропел старичок. – Сколько лет, сколько зим! Не чаял уж тебя увидеть. Молодцом, что приехал. А чего машина служебная? Своей нет, что ли? – И, не давая возможности ответить, горестно покачал головой. – У меня, вишь, тоже нет своей. Вот, спасибо, Игорек не оставляет своими заботами. Я у него тут обретаюсь по дому. А он меня поит – кормит. Вот только, это самое, не наливает. Да я и не в обиде. В завязке я. Второй уж годок. Да ты проходи, проходи. Леньчик уж тут. Они с Игорьком наверху. А я побегу. Дел много: банька, столик. То да се. А ты иди, иди, – и он мелким шашками посеменил к бане.

      Честно говоря, Виктор не горел большим желанием встречаться со своими бывшими товарищами. Но подполковник Логвинов, которому он доложил о состоявшемся-таки приглашении, коротко заметил: «Поезжай. Просто так они тебя не позовут. Только на рожон не лезь. Сиди себе и слушай. Кто-то из них наверняка должен быть замешан. А может и имеет непосредственное отношение к делу. А главное – не пей».

      Виктор не стал оправдываться, когда, вызвав через несколько дней после происшествия в ресторане, Ким Климыч, потрясая его рапортом, проводил с ним «воспитательную» беседу. Она длилась почти час, в течение которого капитан милиции Стрельников узнал много «много нового» о вреде пьянства, о том, как оно отрицательно сказывается на службе, и получил устное предупреждение о неполном служебном соответствии.

      – Все! – сказал подполковник, заканчивая свою многословную речь. – Все, что было нужно, я тебе сказал. Теперь сам делай выводы. Иди.

      Хотя Виктор и понимал, что по-другому начальник не мог поступить, все равно было обидно. Как ни крути, он, косвенно