Красношейка. Ю Несбё

Мёллер снова сел в позу «долгого разговора».

      – И что? – передразнил Харри. – Если все это объясняется таким вот образом, выходит, я снова просто пешка?

      Мёллер удрученно вздохнул:

      – Все мы пешки, Харри. Все давно расписано. И твоя роль не хуже прочих. Постарайся, Харри, сделай милость – и мне и себе. Неужели это так сложно, черт возьми?

      – Вот только я чувствую себя как лошадь на скачках. А я терпеть не могу всю эту чертову ответственность.

      Харри взял в рот сигарету, но так и не зажег ее. Конечно, спасибо Мёллеру за эту услугу, но вдруг он провалит это задание – об этом Мёллер подумал? Офицер связи. Конечно, он уже давно не выпивал, но ему по-прежнему нужно все время следить за собой и осторожно проживать каждый день. Какого хрена, а разве за этим он пошел в следователи – чтобы избегать ответственности за людей? И за самого себя? Харри сжал зубами фильтр сигареты.

      Из коридора донесся разговор – вроде бы возле автомата с кофе. Кажется, говорил Волер. Потом – звонкий женский смех. Должно быть, новая сотрудница.

      – Черт, – сказал Харри. Че-орт – в два слога, на каждый из которых сигарета подпрыгивала у него во рту.

      Мёллер, который во время раздумий Харри сидел с закрытыми глазами, теперь приоткрыл их:

      – Я могу расценивать это как согласие?

      Харри встал и, ни слова не говоря, вышел из кабинета.

      Эпизод 8

      Железнодорожный переезд у моста Алнабрю, 1 ноября 1999 года

      Серая птица то пропадала, то вновь появлялась в поле зрения Харри. Поверх мушки «смит-вессона» 38-го калибра он смотрел на неподвижную спину за стеклом. Палец лежал на курке. Вчера кто-то по телевизору рассказывал о том, как медленно может тянуться время.

      «Гудок, Эллен. Нажми на чертов гудок, это же агент Секретной службы».

      Время тянулось медленно. Как в новогоднюю ночь перед тем, как пробьет двенадцать.

      Первый мотоцикл поравнялся с билетной кассой, а краешком глаза Харри все еще видел красношейку, превратившуюся в маленькое пятнышко. Время на электрическом стуле перед поворотом рубильника.

      Харри до отказа надавил на курок. Раз, другой, третий.

      И время рванулось и помчалось до боли стремительно. Темное стекло на мгновение побелело и посыпалось на асфальт дождем осколков, и Харри успел увидеть исчезающую за окном руку. А потом послышался шелестящий шум дорогих американских автомобилей – и умолк.

      Харри смотрел на окошко кассы. Желтые листья, поднятые кортежем, все еще кружили в воздухе и падали на грязную серую траву. Он смотрел на окошко кассы. Снова стало тихо, и на какое-то мгновение он подумал, что находится на самом обычном в Норвегии переезде, что вокруг – самый обычный осенний день, что там, вдалеке, – самая обычная станция техобслуживания. И даже в воздухе пахло обычной утренней прохладой, отсыревшей листвой и выхлопными газами. И это потрясло его: может, ничего и не было?

      Он все смотрел на окошко кассы, как вдруг тревожный, настойчивый гудок «вольво» за его спиной распилил день надвое…

      Часть вторая

      Бытие

      Эпизод 9

      1942